Форум » » Bring me to life (02.03.2013) » Ответить
Bring me to life (02.03.2013)
Eliane Duvall: Название: Bring me to life Дата, место: 02.03.2013, Окленд, Новая Зеландия Участники: Ра, Элиан Описание: [quote]Wake me up inside Call my name and save me from the dark Bid my blood to run Before I come undone Save me from the nothing I’ve become[/quote]
Ответов - 12
Victor Jameson: Наверное, мне не стоило задерживаться в Окленде, там, где меня будет найти вполне легко, зная фамилию, имя, внешность, если «санитары» вдруг решат закончить свое дело. Наверное, стоило позвонить кому-то из братьев, и я даже набрал было номер Гора, но вовремя спохватился. Звать остальных не хотелось, хотя бы по той причине, что не затем у меня столько народу выпытывало где они, чтобы я их сюда приводил из-за личных трагедий. И, честно говоря, мне было даже плевать если меня найдут и убьют, а угрозы я ожидал от любого. Я остался совсем один, и, видя как Элиан «упаковывают» в черный мешок, закрывая молнию над ее лицом, будничным тоном констатируют смерть, мне хотелось броситься к ним и встряхнуть с воплями, что она не умерла, не могла умереть, но все, чего я добился, это того, что ехал в одной машине с ней, спрятав лицо в ладонях. Первую ночь я провел в больнице, уговаривая врачей разрешить посидеть рядом с ней в морге, но кончилось тем, что мне дали снотворное и отправили в свободную палату. Это была, казалось, худшая ночь в жизни. Мне казалось, что из меня выдрали весомый кусок внутренностей, и оставили умирать, и впервые я пожалел, что снотворное на меня не подействует. Смыв лекарство в раковину, я лег на кровать, подтянув колени к животу. Хотелось рыдать в голос, прижимая к себе подушку, но вместо этого просто лежал, упершись взглядом в темноту и обняв колени, время от времени вытирая навернувшиеся на глаза слезы. Так я пролежал до утра, пока не пришли детективы. Конечно у них были вопросы. И я апатично рассказал им правду, но не всю. Что произошло? К нам явилась толпа вооруженных людей и стала угрожать. Кто это был? Я не знаю. Началась перестрелка и пожар. Как начался пожар я тоже не знаю. Даже не знаю, были ли полицейские удовлетворены ответами, подозревали ли меня, мне было плевать. Я спустился в морг, что был в подвальном помещении больницы, и, наткнувшись на одного из медиков, умудрился спросить «как она?». Кажется, чуть не загремел в психиатрическое отделение. По крайней мере, мне дали еще успокоительного, которое отправилось туда же, куда и первая доза. А потом стало происходить странное. Стали приходить соседи. Люди, с которыми мы успели познакомиться, даже пообщаться, но которые совершенно вылетели у меня из головы. На фоне оборотней, санитаров эти простые люди как-то не вписывались в картину, так что я даже забыл о том, что кто-то кроме «семьи» может проявить участие. Они приходили, соболезновали, предлагали помощь с похоронами, даже деньги собрали, рассудив, что я в одну ночь лишился всего. Пожалуй, это было самое трогательное событие за тот день. Я даже взял себя в руки и поехал в бюро ритуальных услуг, пытаясь отделаться от навязчивой мысли, что могу похоронить ее заживо. Вторую ночь я провел в гостинице, вернувшись в больницу чуть ли не с рассветом. Мне казалось, что я должен быть здесь, рядом с Элиан. Увидев меня в коридоре, уже знакомый мне доктор Андерсон подозвал меня в свой кабинет. Сначала я думал меня ждет беседа о том, что я должен отпустить ее и не приходить в больницу каждый день, но вместо этого мне сказали, что сегодня будет проведено вскрытие. Примерно через час. - Вскрытие? Никакого вскрытия, я запрещаю, - мысль о том, что Элиан еще и порежут, была неприемлема, будто бы они собрались резать ее заживо. Я уже не верил в то, что она оживет на этот раз, но просто не мог отделаться от глупой, неумирающей надежды. Любой человек, теряя близкого человека, неосознанно надеется, что произошла ошибка, что он вернется. Я же видел как Элиан возвращается своими глазами. И не хотел, чтобы она очнулась еще и изрезанная, со швами. Но мне ответили, что выбора у меня нет, что заведено уголовное дело и начато расследование. И я ничего не могу поделать. Конечно, все логично. Прошел уже день, и, наверное, мне самому стоит ее отпустить, так что мне не осталось ничего, кроме как сжать зубы, кивнуть, и расписаться где нужно. Выйдя из кабинета, я побрел по коридорам, не особо задумываясь куда иду, выбирая путь всякий раз туда, где скопилось меньше людей, пока не попал в совсем безлюдное и тихое помещение, кажется, склад коек, полотенец, халатов, швабр и прочих прелестей больничной жизни. Закрыв за собой дверь, я сел на кушетку, вздохнул и закрыл глаза. «Ну вот и все. Прощай, любимая Элиан».
Eliane Duvall: Я настолько часто умирала за почти четыреста лет своей жизни, что знала назубок все сопутствующие ощущения. И даже если вдруг по каким-то причинам я не помнила о своей скоропостижной кончине, приходя в себя, я прекрасно понимала, что в очередной раз обманула смерть. А сейчас все было наоборот. Я отлично помнила глаза моего убийцы – испуганные и непонимающие, - помнила, как в меня стреляли, и как я падала. Но вот знакомых ощущений при пробуждении не было. И это было как-то… странно. Я пришла в себя в крайне неуютном помещении. Рядом никого не было. Пусто, какие-то ящики вдоль стен, я почему-то на столе. Сознание возвращалось толчками, поэтому соображала я пока туго. Ощупывая свою голову – там, куда пришелся выстрел, я соскользнула со стола и замерла, разглядывая свои босые ступни на фоне пола, обклеенного крупной плиткой. По идее, он должен быть холодным, но холода я не ощущала. Какой-нибудь пол с подогревом? Хлопнула дверь, и в комнате показалась женщина лет тридцати, одетая в медицинский халат. Следом за ней показался пожилой мужчина, что-то ей доказывающий. - Простите… - прервала я их. Точнее думала, что прерву. Оба не обратили на меня никакого внимания. – Эй, вы меня слышите? - Марта, какое разрешение? Это уголовщина какая-то явно. Пулевое ранение, на него не нужно разрешение. Да и он ей никто, гражданский муж. Родственников, как я понял, нет. Так что даже если бы она задохнулась конфетки, мы могли бы проводить вскрытие. - Ты видел этого парня, Малькольм? Ты ему про вскрытие скажешь? Он же до сих пор не верит в ее смерть. Представь себе, пришел вчера ко мне и спросил «как она»! - Я скажу. А ты сделай свою работу, пожалуйста, - посмотрев напоследок куда-то сквозь меня, мужчина вышел. - Эй! – возмущенная таким невниманием к своей персоне, я попыталась тронуть женщину за плечо, но внезапно моя рука прошла сквозь нее. – Что?.. Я оглянулась – туда, куда смотрел этот Малькольм. Передо мной, на том самом столе, откуда я слезла, лежала… я? Я пошатнулась – если бы была осязаема, то, наверное, сшибла бы все, что стояло на столе. В мое сознание стали проникать детали: ящики, стол, безликое помещение, женщина, равнодушно натягивающая перчатки. Я находилась в морге. Похоже, что я исчерпала лимит своих жизней. Раздался телефонный звонок, и звук этот оглушительным эхом разнесся по всему помещению. Я вздрогнула и прислушалась к разговору Марты: - Сказал? И как он? Ну, я так и думала. Да, хорошо. Закончу тут и перейду к этой… - она бросила взгляд на свои записи. – Дюваль. Да, позвоню. Меня накрыла паника. Я умерла? Тогда почему я здесь? Или это и есть загробная жизнь – безликим призраком ходить по больнице? Но почему я умерла, я же не могу умереть! У меня было ограниченное число жизней или просто из-за раны в голову? А потом появилась еще одна мысль, которая вытеснила все прочие. Виктор. Почему, почему это произошло сейчас? Почему не двести лет назад, когда я так отчаянно искала смерти? Почему сейчас, когда я счастлива, как никогда? Бросив последний взгляд на свое тело, я выбежала из морга. Не зная, куда иду, я просто брела по коридорам, не обращая внимания на людей. Меня не видели, меня не чувствовали, они проходили сквозь меня. А меня как будто влекло куда-то. Скользнув в приоткрытую дверь, я поняла, куда шла. На кушетке сидел Ра, бездумно глядя куда-то вдаль. И в начале меня захватила необъяснимая нежность, а затем вдруг я вспомнила о последних словах перед моей смертью. О вопросах, задаваемых с помощью секса. О девчонке, принявшей мой облик. - Ты ведь все равно меня не слышишь, да? – поинтересовалась я, обходя и разглядывая его со всех сторон. – Подобные ситуации учащаются и усугубляются. Сначала поцелуи с Бастет, затем секс с другой девушкой. И во всем виноваты способности, да? Тебе повезло, что я умерла. Иначе бы я сама тебя убила, - раздраженная, я размахнулась и скинула со столика стоявшую там пустую вазу. Вообще планировалось, что моя рука просто пройдет сквозь вазу, но почему-то она отреагировала на мое прикосновение. Я ошарашенно взирала на осколки под своими ногами. - Ух ты, это как в том сериале, - в каком «том», я не помнила, поэтому подняла взгляд на Виктора. – Ай, ты все равно меня не слышишь. - Я не знала, сколько мне осталось пребывать еще в этой больнице. Как я поняла, скоро мне будут делать вскрытие. Потом, наверное, отдадут мое тело Виктору, и он меня похоронит. А что будет со мной? Я исчезну? Или всю жизнь буду бродить призраком? Последняя перспектива меня не радовала, но до поры, до времени я решила провести время с любимым. Хоть тот и изменник. - Вот как можно было не отличить меня от нее, даже если она выглядела, как я? – возмутилась я. Не знаю, какой толк был в моем монологе, но так я создавала иллюзию общения. Наблюдая за мужчиной, озадаченно разглядывающим осколки, я вздохнула. Оглядевшись, я присела на стол в углу. - Не могу, как вспомню об этом, прямо убить хочется, - я оглядела стол, на котором сидела. Какие-то банки-склянки. Проверяя себя, я схватила первую попавшуюся банку и кинула точно в Ра. Та пролетела в нескольких сантиметрах над его головой и разбилась о стену. Я улыбнулась. Если мне суждено всю жизнь провести в облике призрака, то я сделаю его жизнь невыносимой. Будет знать, как трахать за моей спиной непонятно кого. – Да как ты мог не узнать?! – в который раз повторила я, бросая в него следующую банку. А затем я затихла. Слезла со стола, сползла на пол. Опираясь спиной о стол, я обняла свои колени и спрятала лицо в них. - Мы потеряли так много времени… - слабо сказала я. Я злилась на Виктора. Но хотела бы злиться, будучи живой. Больше, чем уверена, что я даже простила бы. Потому что знала, что он любит. Он никогда мне об этом не говорил, как и я. Но к чему глупые слова? - Ненавижу тебя, - буркнула я вразрез со своими мыслями, и пнула ногой валявшуюся на полу книгу. – Так странно, знаешь. Привыкла тебя называть Виктором. Ты молчишь, не комментируешь никогда, но я видела, что тебе от этого забавно. А я вроде и осознаю, что ты Ра. Но Ра – это кто-то чужой, далекий. А Виктор – мой, - я опустила взгляд на осколки. Все рушится. И моя жизнь в том числе.
Victor Jameson: Наверное, у меня действительно крыша поехала уже, но в какой-то момент я понял, что могу поклясться – она где-то рядом. Сложно сказать почему я так решил, ведь ничего не изменилось – ни температура в комнате, ни запахи, ни звуки, и уж тем более я ничего не видел. Просто стало как-то необъяснимо легче на душе, и я просто уставился перед собой. Мысли о том, что ей вот-вот проведут вскрытие, отвезут пулю на баллистическую экспертизу, как мне сказал врач, а затем я ее похороню, просто не шли в голову. Будто это происходит не со мной, не с нами. Слишком много всего недосказанного, осталось, и мысль, что она умерла думая об измене, только усугубляла мое и так безграничное чувство вины. И, почему-то едва я вспомнил об измене, со столика чуть поодаль упала ваза. Пустая, без цветов и воды, но звон разбивающегося о плиточный пол фарфора заставил вздрогнуть и уставиться в то место. Сквозняк? Мыши? Я гадал, всматриваясь в то место, где стояла ваза, затем разглядывая осколки на полу, но когда над головой пролетела и разбилась о противоположную стену какая-то банка, сомнений у меня не оставалось. - Элиан?.. – почти беззвучно спросил зачем-то я, глядя в угол, откуда, по моим расчетам летела банка. Естественно я ничего не видел, но почему-то был уверен, что она там. Верил ли я в призраков? Я знал об их существовании, хотя и не видел уже тысячи лет. Ведь были кеми, способные не просто общаться с ними, но и являть их образы окружающим. Так что в том, что это была она, я почти не сомневался, хотя и не мог отделаться от глупого чувства полного психа, сидящего в какой-то каморке, куда ему в принципе заходить нельзя, и пытающегося заговорить со стенкой. Но, будто в ответ на мои мысли, в меня полетела еще банка, и бросок был на сей раз точнее, так что я едва успел поднять руки и отбить летящий прямо в голову снаряд. Почему она осталась? Потому что так сильно зла на меня? Я не знал как это работает, куда люди идут после смерти. Раньше не особенно спрашивал (да и знающие об этом предпочитали загадочно молчать), а теперь и спрашивать было не у кого. - Элиан, я… - так и не окончив мысль, я отвернулся к открывшейся двери. - Что вы здесь делаете? – строго спросила темнокожая женщина в голубовато-зеленой форме и с ведром и шваброй под рукой. – Вам сюда нельзя. И что это вы здесь устроили?! Моя ваза… Дослушивать я не стал, решив исчезнуть по добру, по здорову, впрочем, до последнего не сводя глаз с угла, откуда летели в меня предметы. Уходить не хотелось, ведь, возможно, это был последний раз, когда Элиан рядом. Но присутствие разгневанной черной женщины все равно лишало всякой возможности попрощаться, потому я снова вышел в коридор, засовывая руки в карманы и думая, что делать дальше, пока не наткнулся на все того же врача. Оказывается, вскрытие завершено, и я могу забирать тело. Чтобы похоронить. Почти ватными ногами я спускался вниз, не спеша почему-то звонить в похоронное бюро. Меня не пускали к ней больше суток, а теперь я вот так просто прошел к столу, на котором лежала она, моя Элиан. И понял, что был совершенно не готов к этому. Казалось, что уже отпустил ее, смирился, но нет. Должно быть, это случай в подсобке вернул мне надежду. Я ведь только-только поверил, что мы с ней никогда не расстанемся, что она вернется что бы ни случилось, и вот лежит на столе, под ярким светом ламы, мертвая уже вторые сутки. Я понимал, что это всего лишь ее мертвое тело, совсем не то, что было десять минут назад, когда в меня летели банки, но оставалась надежда, что она все еще рядом, и я все же взял ее руку, согревая. Все равно никого, кроме накрытых простынями трупов здесь больше не было. - Прости меня, - на глаза снова навернулись слезы, но я не обращал внимания. – Если бы я знал… поверь, я бы не стал… - я сделал вдох, пытаясь выровнять голос. – Если бы я тогда догадался что к чему, ты бы не умерла. Озвучив эту до сих пор даже недоофрмившуюся мысль, я замер, вслушиваясь в повисшую звенящую тишину. Лучше бы в меня снова что-то полетело, так бы я хотя бы мог надеяться, что она услышала. Снова прерывисто вздохнув, я прильнул губами к ее руке, ставшей значительно теплее. Конечно, это ведь я ее нагрел.
Eliane Duvall: Видимо, Виктор сталкивался с чем-то подобным, потому что быстро смекнул, в чем тут дело, и начал звать меня по имени. Он говорил очень тихо, и я изо всех сил напрягала слух, поэтому хлопанье двери и громогласный голос пожилой негритянки показался мне оглушительными. Я едва успела выскочить вместе с мужчиной за дверь - хотя сомневаюсь, что меня могли теперь остановить и стены. Ра отловил в коридоре тот самый Малькольм, который и сообщил, что можно забирать тело. Да уж, необычно. Мне только что произвели вскрытие, а я, как ни в чем не бывало, разгуливаю по больнице в обличие призрака. Интересно, а как далеко я могу заходить? В моем распоряжении весь мир, или я привязана к собственному бездыханному телу и просто отпущена погулять на длинном поводке? Все эти мысли вертелись у меня в голове, пока я двигалась за Виктором, не обращая внимания на препятствия. Я уже поняла: чтобы взаимодействовать с предметом, нужна немалая сосредоточенность. А если расслабиться - я просто проскальзываю сквозь них. Мужчина привел меня обратно в морг. Марта, шепнув ему что-то, спешно покинула помещение, явно давая ему возможность попрощаться с любимой. Я вздохнула и залезла на соседний стол, на котором лежал накрытый простыней труп. - Прости, приятель, - проговорила я. Я смотрела угодно: на стены, на потолок, на ровные ряды ящиков-холодильников. Лишь бы не на Виктора, который прощался. Я не хотела видеть его в таком состоянии. Его боль резонировала с моей болью. Я хотела плакать, но почему-то не могла. - Пожалуйста, прекрати, - сквозь зубы проговорила я, зажимая уши руками. А потом меня будто бы дернуло куда-то, дыхание сперло, и я почувствовала, что меня уносит вдаль. Что это? Мне пора уходить? Нет, только не сейчас? Почему?.. ...Даже когда один раз я "умерла" от падения с седьмого этажа, я чувствовала себя много лучше, чем сейчас. Вместе с сознанием появлялась ломота во всем теле. Я чувствовала холод, чувствовала щекочущее ощущение на голове - там, куда пришелся выстрел. И еще почему-то на противоположной стороне, хотя я не помнила, чтобы меня ранили туда. Возможно, упала на что-нибудь. Поняв, что мое тело по-прежнему мне подвластно, я открыла глаза. Находилась я почему-то... в морге? Рядом стоял Виктор, сжимавший мою руку и прятавший лицо. Я чувствовала влагу на моей коже. Он что, плакал? Зачем? Можно подумать, я могу умереть... Сердце сдавило, мне было больно видеть его в таком состоянии. Но затем вдруг вспомнилось, как тот парень, который любит причинять боль, рассказал про измену любимого, и сразу захотелось добавить ему мучений. Даже скальпель рядом со столом приветливо и маняще блеснул. - Я понимаю, что аристократке не пристало выражаться, но какого же черта здесь происходит? - подала голос я. Не могла видеть его таким разбитым. Лучше еще раз вазу в него запущу. Поймав себя на этой мысли, я задумалась. Почему "еще раз"? Не помню, чтобы швырялась когда-нибудь в него бьющимися предметами. - Эй, Элиан Дюваль нельзя убить, помнишь? - мягко проговорила я, сжимая его руку в ответ. - А раз не ты, не я не имеем тенденции умирать, мне немного странно находиться в этом не очень дружелюбном месте. Лучше я тебя убью за измену где-нибудь еще.
Victor Jameson: Нужно было сделать звонок в похоронное бюро, чтобы забрали тело, но я не мог решиться. Стоял рядом со столом, склонив голову и прижав ее руку тыльной стороной к щеке и молчал, иногда прерывисто вздыхая. Понимая, что вечно это длиться не может, что в любой момент зайдет девушка, впустившая меня сюда, и поторопит. И мне не останется ничего иного, кроме как отпустить ее руку и вернуться в реальный мир. Мир похорон, войн и ненависти. Но произошло то, на что я, казалось, уже даже и не надеялся. Сначала я услышал ее голос, и сердце пропустило удар. Кажется, я даже вздрогнул, но все не решался пошевелиться или даже открыть глаза, пока она не сжала мою руку. Тогда я поднял голову и уставился на нее широко открытыми глазами. Бледная, со склеившимися от запекшейся крови волосами, но все-таки живая. И даже глаза блестят ехидством. Да даже обзывай она меня распоследними ругательствами, я был бы счастлив, как полный идиот. Уж лучше пусть ненавидит меня, чем умирает навсегда. Удивительно, но ненависти я в ней не видел. - Я просто… - осторожно протянув руку к ее голове, не находя раны, я широко улыбнулся. – Заждался. Едва договорив, я обнял ее, крепко прижимая к себе. Зашел бы кто сюда сейчас, посчитали бы меня полным психом, возможно, некрофилом, но я не думал об этом. Просто зажмурился, с улыбкой слушая как бьется ее сердце. Лучший звук на свете. Звук, который я уже не надеялся когда-либо услышать. Я знал, что ей сейчас, должно быть, холодно, поэтому одновременно с объятиями согревал ее. - Ну почему же оно недружелюбное? Здесь все так и дышит покоем, - снова улыбнулся, целуя ее в губы. Я хотел было добавить, что для того, чтобы убить меня, лучшего места, чем морг, и не придумаешь, но решил не развивать эту тему. Не сейчас. У меня было много времени, чтобы подумать о своей «измене», эти мысли стойко ассоциировались с той первой ночью в темной пустой палате и глубоким отчаянием, и омрачать этот момент не хотелось. Хотя Элиан, возможно, была другого мнения, и в общем-то имела право. – Нужно подумать, как лучше тебя вытащить теперь отсюда. Я ведь успел и похороны заказать. Когда-нибудь каталась в катафалке?
Eliane Duvall: Вроде бы мне положено злиться за измену. Но почему-то я не злилась. Да, меня изнутри грызло какое-то нехорошее чувство, но я не винила Ра. Мне было обидно, мне было больно, но я скорее ненавидела девчонку, принявшую мой облик, чем любимого, которого обвели вокруг пальца. Но все равно так легко я сдаваться не хотела. То Бастет, то этот перевертыш. Слишком много способностей, которые прямо-таки целью поставили разрушить нашу связь. Вот только я не позволю. Двести лет я его ждала. И не позволю какой-то соплячке отобрать у меня моего Ра. - И чем она таким тебя приворотила? – скептически спросила я, садясь на столе и ощупывая голову. Волосы были склеены от запекшейся крови, но раны все затянулись. Я знала, что еще до вечера буду в норме. – Послушай меня, Ра, - проговорила я, притягивая его за ворот. – Еще раз в твоей жизни появится какая-то девица со способностями, и это буду не я, я самолично вырву твое сердце из груди, - ласково проговорила я. Затем отпустила его и разгладила складки ткани. По его настоящему имени я обращалась к нему лишь тогда, когда мы ссорились. Причем ссорились серьезно, хотя такие моменты я могла пересчитать по пальцам одной руки. Все остальное время он был для меня Виктором. Не знаю даже почему, но он не жаловался вроде. Он говорил что-то про похороны и катафалк, а я лишь хмурилась, не понимая. Спрыгнув на пол, я поморщилась – босые ноги неприятно холодил каменный пол. Да и из одежды на мне была лишь какая-то больничная роба, не особо сдерживающая холод морга. Ну, логично, мертвым-то все равно. Я стояла, не имея желания возвращаться на стол, который был ненамного теплее пола. - Какие похороны, ты в своем уме вообще? – разозлилась я. Обняв себя руками, я огляделась. – Ты если так мечтал побыстрее свалить к своей новой подружке, умеющей принимать любую форму, мог сделать это старым проверенным способом – просто сбежать в ночи. Зачем же меня было заживо хоронить. Или ты решил кремировать? Решительный способ избавиться от бессмертной подружки. Вот только я все равно тебя найду. И из-под земли достану, - я и так была ощутимо ниже Виктора, а уж совсем босая – то и подавно. И возможно мои угрозы снизу вверх казались ему забавными. По крайней мере, он постоянно улыбался. Фыркнув, я все же вернулась на стол. Я почему-то в морге и почему-то врач констатировал мою смерть. С этим можно разобраться и потом, а пока, видимо, мне еще предстоит поизображать из себя мертвую девушку. - Я убью тебя, - прошипела я, ложась ровно и закрывая глаза. Как раз за дверью раздались шаги. Мне стоило больших усилий почти не дышать, чтобы были незаметны колебания грудной клетки. Безутешный мистер Джемисон отказался принимать чью-либо помощь и самолично перенес погибшую девушку в катафалк. И когда он забрался следом, предварительно договорившись с водителем, я принялась ругаться. Знала я несколько языков, так что могла простроить свою речь весьма цветасто. - Я хочу горячую ванну, есть и спать. И как хочешь мне это организуй. Я не сяду ни в какой самолет, пока это все не получу, пусть меня лучше снова нашпигуют пулями. А заодно и тебя, - последнюю фразу я пробормотала скорее себе под нос.
Victor Jameson: Я понимал, что она говорит всерьез, учитывая то, как она меня назвала, но счастливая улыбка не сходила с моего лица. Смотрел на нее, и все, о чем мог думать, это то, что она жива. Жива и недовольна. Но жива! Я уже и не ждал услышать ее голос, так что какое-то время мне было все равно что именно она говорит. - Чем? Ну может тем, что была безумно похожа на тебя, - конечно я все понимал. Сначала Бастет, теперь это. Не слишком ли много дурацкий стечений обстоятельств на мою голову? Я до сих пор даже не знал точно не блефовал ли тот тип, когда говорил о сексе с одной из них, ведь не знал в какой день она приходила. Но почему-то первым делом пришел в голову тот раз, когда Элиан вернулась раньше, вела себя странно. И в голове как-то уложилось, что это был именно тот день. И хуже всего было то, что это именно тот день, когда я сказал, что люблю ее, но об этом я решил умолчать. Надо бы сначала осторожно уточнить что ли, но точно не сейчас, а потом как знать, может лучше и не поднимать эту тему лишний раз. - Ты была мертва почти двое суток, - я усмехнулся как-то совершенно бестолково, то ли радуясь, что таки ожила, то ли тому, как умильно смотрелись ее угрозы. Обнять бы ее и не отпускать, пока поток возмущений не иссякнет. Пожалуй, это самый действенный в истории способ утихомирить Элиан. Но, похоже, мы оба понимали, что сейчас у нас мало времени, поэтому она легла обратно на стол и закрыла глаза. Я же, уладив все дела, пытаясь выглядеть при этом как можно более безутешно, сам отнес ее в катафалк, не успевая даже подумать о том, как это, черт возьми, «романтично». Но, видимо, так уж бывает, когда твоя любимая любит воскресать из мертвых. К счастью, водитель, оказавшийся совсем еще юным мальчишкой лет восемнадцати, был рад отлучиться с работы на часик, да еще за отдельную плату, так что уже минут через десять в машине остался только я за рулем, и Элиан… ну где ей положено было бы быть. Я купил ей одежду в первом попавшемся магазине, так что всю дорогу до Гамильтона мы уже сидели рядом. Ехать было не так уж и далеко, и, оставив Элиан в гостинице уже в Гамильтоне, я отогнал угнанный между прочим катафалк куда подальше от места, где мы решили остановиться, и вернулся на общественном транспорте. Не сомневался, что бравая новозеландская полиция в считанные дни вернет машину владельцу, так что не особенно переживал на этот счет. Когда я вернулся в номер, Элиан была еще в ванной, я же, поставив купленную по дороге бутылку вина на стол, упал в кресло, не веря, что можно наконец вздохнуть спокойно. По крайней мере, до завтра. Никто не будет искать нас здесь, по крайней мере, не сразу, а завтра нас здесь уже не будет, благо, здесь есть свой аэропорт.
Eliane Duvall: Я проспала почти всю дорогу, поэтому когда Виктор разбудил меня и помог добраться в номер гостиницы, я весьма плохо соображала, гд я и что со мной. Внезапная и скоропостижная "кончина" отбирала массу энергии: я всегда хотела есть и спать. Но эти два дня видимо ударили по организму сильнее обычного. Мужчина сказал, что скоро вернется. Кажется. Я попросила раздобыть какой-нибудь еды. И побольше. А сама на автомате отправилась в ванную. Лежа в горячей воде, я вновь задремала, хотя чувство голода и сжирало изнутри. Но так или иначе я проснулась, лишь услышав шаги Виктора за дверью. Вздрогнув от неожиданности и едва не наглотавшись воды, я сочла за лучшее вылезти. Рядом лежала одежда, которую купил мне Ра, но я проигнорировала ее, просто завернувшись в полотенце. Все тело ломило, и сейчас лучшим лекарством было поесть и уснуть в его объятиях. Но я все еще дулась. По официальной версии. По неофициальной я уже решила, что ничто не сможет разрушить наши отношения. Слишком уж много сомнений, а от этого я лишь сильнее хочу бороться. - Как там насчет ужина для мертвой подруги? - поинтересовалась я, высовываясь из ванной. На диванчике я заметила пушистый белый халат с эмблемой отеля. Подивившись, отчего он не висит в ванной, я направилась к нему и, скинув полотенце на пол, оделась. Как раз привезли ужин, и мне понадобилось все мое самообладание, чтобы не наброситься на еду при обслуге. Зато едва он ушел, улыбаясь хрустнувшим в ладошке чаевым, как Элиан Дюваль забыла о своем аристократическом происхождении, утоляя голод. - Послушай, Ра, - проговорила я, пробуя его имя на вкус. Первый приступ был успокоен, и теперь я ела более размеренно. - Ты никогда не верил в судьбу? Просто мне иногда кажется, что нам просто не суждено быть вместе. Сам подумай, насколько все складывается против нас. Твой побег, моя свадьба, та наша встреча в Лондоне, Бастет, теперь еще эта девица, моя смерть. Мне кажется, это все знак... - я сделала многозначительную паузу, давай ему возможность переварить мою мысль. - Мне кажется, сама вселенная против нас... - с печальным вздохом добавила я. А дальше мне мне предстояло наблюдать результат своих слов. Виктор явно не разгадал мой замысел, а потому что-то доказывал, спорил. Я изо всех сил сохраняла печально-огорченное лицо, чтобы у него не возникло подозрений, еще для достоверности качала головой и отводила взгляд. Но через пару минут я все-таки не сдержалась, и улыбка сама по себе появилась на моем лице. Не говоря больше ни слова, я отложила еду, которую все еще держала в руках, и села на колени мужчине, медленно целуя. - Дурак ты, Виктор. А еще бог, - выдохнула я ему в губы.
Victor Jameson: Ждать пришлось недолго, судя по всплескам воды за дверью, Элиан засобиралась на выход из ванны как только услышала мои шаги. Но я как раз успел спохватиться и заказать плотный ужин в номер, так что оставалось только ждать ее выхода с чувством выполненного по всем статьям долга. И выход был воистину фееричный, я даже сглотнул, завороженно наблюдая ее быстрые переодевания. Надо бы может отвести взгляд, но я все еще не оправился после ее смерти, все еще не переключился до конца. Все-таки, уже и не думал увидеть ее… вот так снова. - С минуты на минуту будет здесь, миледи, - улыбнулся я, и действительно, почти мгновенно после моих слов, раздался стук в дверь и парнишка в одежде коридорного внес комнату накрытый крышкой поднос. Я не стал его задерживать – поблагодарив и вложив в его руку чаевые, закрыл за ним дверь, и вернулся в свое кресло. Есть я почему-то не хотел, хотя сам ничего не ел с утра, а вот Элиан ела жадно, так что я даже подумывал о заказе второй порции. Вообще, именно сейчас, видя ее голод и наконец остановившись, без необходимости быстро принимать решения и действовать, я почувствовал укол вины за случившееся с ней. И, как-будто уловив мое настроение, Элиан тоже заговорила. - Да брось, - ответил я, скептично прищурившись. Мне не хотелось верить в ее слова, и терять ее – уж тем более. - Я живу пять тысяч лет, как думаешь, верю ли я в судьбу? Все, что с нами происходит – следствия наших собственных поступков, а не какая-то там судьба. Двести лет назад мы оба были слишком горды и недоверчивы, и получили жестокий урок. В случае с Бастет я сам виноват – нужно было познакомить тебя со всеми, или хотя бы рассказать. Она не стала бы этого делать, если бы знала, - тут я сделал паузу, обдумывая последнюю фразу на предмет правдивости, но все же повторил про себя «да не стала бы!» и продолжил. – А это… это… Я не хотел говорить этого вслух, потому что боялся, что она со мной согласится. Но девушка вдруг оказалась у меня на коленях и я почувствовал нежные, уже совсем теплые губы на своих, ноздри заполнил запах еще разгоряченного после ванны тела с приятной примесью лаванды. Так что первым моим порывом было обнять ее и ответить на поцелуй, но я только коротко поцеловал ее, едва она договорила, и все же сказал то, что хотел: - Рядом со мной ты всегда будешь в опасности. Мне было почти физически больно даже подумать о расставании с ней, но лучше я буду знать, что Элиан Дюваль где-то живет, просыпается и засыпает, пусть и не со мной, чем снова пережить последние два дня.
Eliane Duvall: Я рассчитывала совсем на другую реакцию, поэтому когда меня весьма сдержанно поцеловали, будто бы с единственной мыслью «не обидеть», я надулась. В голову полезли всякие мысли. Он видел меня в морге, он привык к мысли, что я мертва. Мертвые девушки обычно не особо сильно возбуждают. - Виктор, - начала я. Затем сделала паузу, глубоко вздохнула и закусила нижнюю губу. Я абсолютно не знала, как это сказать, но чувствовала, нужно. И нужно именно сейчас. Я сползла с его коленей, села рядом и взяла его за руки. Говорила я вообще больше его рукам, не решаясь встретиться с ним взглядом. - Я очень тебя люблю. Никого никогда не любила столь сильно. И я абсолютно уверена, что без тебя я умру. Это и будет конец моего бессмертия. Я была близка к этому после нашей последней встречи в Лондоне. Но сейчас ты в мою жизнь вошел еще плотнее. И пустил корни. Если ты уйдешь - тебе придется вырвать эти корни. Не думай об этом. Пока я тебе нужна - я буду открывать глаза после каждого моего убийства. Ты не избавишься от меня так просто, - я усмехнулась и, наконец, подняла взгляд на Ра. Он не перебивал, но от его взгляда где-то в груди становилось тепло. Будто в легкие налили какой-то горячей жидкости. - Не говори ерунды. С тобой я гораздо в большей безопасности. Пока я не знала тебя, надо мной висел какой-то рок. Я умирала дважды в неделю: то разбойники, то пираты, то еще кто-нибудь. И только ты принес в мое жизнь гармонию. Только ты делаешь меня живой. Я не вижу жизни без тебя. И я никому не позволю разрушить наши отношения. Следующую девицу со способностями я просто спущу с лестницы и посмотрю, насколько ее тепло склонно к регенерации. Закончив свою пламенную речь, я облизнула пересохшие губы. Все это давно крутилось у меня в голове, но я тысячу раз признавалась в любви за свою жизнь. И в первый раз мне понадобилось двести лет, чтобы решиться сказать об этом. Потому что в первый раз это было больше, чем просто слова. Я знала, что и Виктор меня любит - и это было больше, чем достаточно. Даже сейчас мне казалось, что я говорю прописные истины. Будто бы он так не знает, что я не позволю меня оставить, прикрываясь какой-то заботой. Он никак не мог привыкнуть,что убить меня нельзя. Взяв лицо мужчины в свои руки, я коснулась своим лбом его. - Мы можем всегда быть вместе... Если ты захочешь.
Victor Jameson: Я видел, что ей не понравился мой ответ, или, может быть, все дело в поцелуе. Но после всего, что с нами произошло, я чувствовал, что поговорить просто необходимо, до того, как я снова потеряю голову от ее прикосновений. Когда мы уедем из Новой Зеландии, или даже завтра утром, будет уже поздно. Все отодвинется в разряд «прошлое», и мы уже станем видеть и даже чувствовать иначе. Но, неожиданно, заговорила сама Элиан, и пока она говорила, я даже почти не дышал. Как я мог перепутать ее с кем-то? Тогда я был счастлив ее признанию, видимо, слишком давно хотел его услышать. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что я слышал и чувствовал сейчас. Теперь те события казались мне фарсом, в который мог бы поверить только полный идиот. А сейчас мы будто подводим черту под всем, что творили до этого – ошибки, измены, все в прошлом, новая жизнь впереди. Я сжимал ее руки, не в силах отвести взгляда. - Я ждал тебя тысячи лет, - выдохнул я, накрывая ее руки своими. – И поверь, никого никогда не любил так, как тебя. Прости за все это. За то, как вел себя двести лет назад, за то, что не слушал, за Бастет, за эту девушку, - я вдруг понял, что ни разу не извинялся за все это. Оправдывался, доказывал свою невиновность, доказывал как много значит Элиан для меня, но ни разу не просил прощения. - Я хочу, чтобы ты знала, что я бы не обманывал тебя и не предавал, если бы мог. Я и сейчас хотел бы все вернуть назад и исправить. Эти два дня, когда я думал, что ты уже не вернешься, я только об этом и мог думать. Что приносил тебе только боль и разочарования, ни разу не говорил как люблю тебя и как сильно ты мне нужна. Вздохнув, я провел ладонями по еще влажным волосам, дотронулся носом до ее носа, чувствуя ее дыхание на своей коже. Это было почти волшебством, еще утром я был уверен, что потерял ее навсегда, а сейчас она рядом, и она любит меня. Вдохнув уже побывавший в ее легких воздух, я нашел ее губы, целуя медленно и трепетно, будто одно неверное движение – и она просто испарится в воздухе.
Eliane Duvall: Я думала, что нет нужды произносить это все вслух. Думала, это и так понятно - ведь мы оба чувствовали, что происходит между нами. Но от каждого слова Виктора сердце колотилось как бешеное. Я даже зажмурилась, позволяя словам проникнуть в каждую клеточку моего тела. "Я ждал тебя тысячи лет", "Поверь, никого никогда не любил так, как тебя", - эти слова я мечтала услышать вновь и абсолютно точно знала, что моя память сохранит этот вечер до всех деталей. На его признании в любви я вновь открыла глаза. Мужчина целовал меня, но делал это так нежно и трепетно, что я боялась лишний раз вздохнуть, чтобы не разрушить этот момент. Думаю, за все двести лет мы не были ближе, чем в этот момент. Мягко целуя, я потянула Виктора за собой на кровать. Я стянула с мужчины рубашку, а с себя толстый халат и накрыла нас обоих тяжелым одеялом. Мы лежали рядом, и я водила пальцем по его лицу, повторяя каждую морщинку. У него было много мелких морщинок в уголках глаз. Будто солнечные лучики. Я мягко улыбнулась такой ассоциации. - Не знаю, что я сделала такого хорошего в жизни, что мне достался ты, - прошептала я, кладя ладонь ему на щеку. Сейчас мы будто бы были в другом мире. Существовал только этот номер - и больше ничего. Ни оборотней, ни кеми, ни санитаров. И ему было не пять тысяч лет, а мне - не почти четыреста. Мы просто были друг у друга, и я не чувствовала такой душевной близости ни с кем раньше. Даже не обязательно было говорить - я просто чувствовала, что мне не хватит всех слов, чтобы объяснить Виктору, что я сейчас чувствую. Поэтому я просто лежала и смотрела на него, вдыхала его запах и чувствовала его тепло, согревающее меня до самого сердца. Я давно не чувствовала себя в такой безопасности. Может быть, поэтому веки мои тяжелели, дыхание выравнивалось. Я прижалась к мужчине в поисках его прикосновений и, глубоко вздохнув, закрыла глаза. Я чувствовала, как он засыпает. - Ты мое солнце, - уже сквозь сон прошептала я, прижимаясь к нему. И я знала - это только начало. Двести лет предыстории, чтобы, наконец, перейти собственно к истории. Которая продлится века... И смерть не сможет нас разлучить.
полная версия страницы