Форум » » Cannabis (11.07.2011) » Ответить
Cannabis (11.07.2011)
Joe Gallaher: Название: Cannabis Дата, место: 11.07.2011, Париж - Ницца Участники: Анжелик Бошар, Джо Галлахер Описание: [quote]- У нас было 2 пакета травы, 75 таблеток мескалина, 5 упаковок кислоты, пол-солонки кокаина и целое множество транквилизаторов всех сортов и расцветок, а также текила, ром, ящик пива, пинта чистого эфира и амилнитрит. Не то что бы это был необходимый запас для поездки. Но если начал собирать дурь, становится трудно остановиться.[/quote]
Ответов - 15
Joe Gallaher: тык, только без гитары Я сидел на набережной Сены и плевал в воду. Но по воде даже не успевали как следует разбежаться круги - течение все сглаживало. Стояла такая адская жара, что на более активную деятельность меня просто не хватало. Хорошо, что концерт был вчера, а не сегодня - сегодня я бы просто отказался играть и тем более петь. Ребята, скорее всего, сегодня так и не рискнут вылезть из гостиничного бассейна, тем более что они умудрились подцепить там каких-то цыпочек. Ярко раскрашенные малолетки пытались повиснуть и на мне, очарованные не столько мной, сколько звучным "солист Fly", но от них было столько шума и визга, что в сочетании с невыносимой жарой они производили эффект стребущих по стеклу ногтей. Проще говоря, я собрался и отправился в одиночную прогулку по столице, предварительно хорошенько расспросив местного регистратора на тему развлечений, легальности и доступности. Надо сказать, что чувак меня не разочаровал. И вот теперь, вдоволь наплевавшись в Сену и убедившись, что этим ничего не изменишь, я поднялся и не спеша двинулся по одному из адресов, начертанных на бумажке. Приходилось держаться в тени - на солнце моя черная башка начинала плавиться мгновенно. "На кой те черт в такую жару, когда того и гляди и так словишь глюк или солнечный удар, дурь?" Внутренний голос явно решил сегодня побыть на стороне разума, но я от него только отмахнулся. Гастроли по европейским столицам выдались зверские, хорошо, что отыграны все десять концертов и теперь можно отдохнуть и расслабиться. А уж как я расслабляюсь, никого не касается до тех пор, пока об этом не напишет пресса. Но я сильно сомневаюсь, что их волнуют мои похождения этим раскаленным июльским полуднем. Нужное здание оказалось вполне приличной с виду кафешкой и я вошел внутрь с некоторыми сомнениями. - Я от Герберта Уэллса, за машиной времени, - я произнес я негромко и ухмыльнулся бармену, который меня явно узнал и ожидал от меня услышать что угодно, кроме бредовой кодовой фразы, подсказанной все тем же регистратором. - У меня есть отличный томик, пойдем, я покажу, - бармен сделал вид, что все идет как надо, и мы с ним двинулись в другой зал, поменьше, в котором пока что не было никого, кроме меня. - Сколько томов надо и какие именно рассказы? - уточнил бармен, на лице которого читалась фраза "Так и знал, что все эти рокеры - хреновы наркоманы". Никогда не мог понять такого отношения со стороны людей, которые же сами нам дурь и продавали. Впрочем, сейчас мне было пофиг на всю эту чушь. Я просто хотел расслабиться. - Книжек столько, чтобы мне хватило в одиночку почитать пару дней, - я уселся за один из двух столиков, которые были в этой комнатушке, - А рассказы... Можно разных. Любых, на самом деле. Но мой любимый про простой и незамысловатый зеленый клен должен быть обязательно. Вся эта конспиративная чушь веселила меня донельзя. Как будто что-нибудь изменилось бы, если бы мы говорили прямо. В любом случае, меня поняли, бармен кому-то позвонил, передавая заказ, попросил подождать и вернулся в зал. А я остался дожидаться в гордом одиночестве.
Joe Gallaher: Я сидел и скучал. Время текло так же медленно, как и на набережной - одна беда, тут не было куда плевать. Не в угол же, на самом деле. Я успел изучить всю обстановку, когда наконец-то кто-то пришел. Я поднял глаза и с удивлением увидел красивую женщину. Действительно красивую. Отлично одета, явно не в первом попавшемся бутике, высокая, фигуристая. Даже поздоровалась. - Hello, - кивнул я в ответ. Меньше всего ожидал встретить кого-то подобного в забегаловке, покупая травку. Париж сумел меня удивить. И еще раз удивить, когда пришел курьер и оказался пижоном в блестящей рубашке и не менее глянцевых брючках. "Определенно, этот город сошел с ума. И определенно, Америка мне нравится больше. Там хотя бы знаешь, чего от кого ожидать." Они о чем-то болтали явно на французском - ну да, Париж же. На каком им еще говорить. Определенно, от жары я тупею. В любом случае, из всего богатства французского языка мне было знакомо только два слова - бон жур и данке шон... Стоп, второе, кажется, из какого-то другого языка. Да и какая, к черту, разница, дайте мне мою траву и хватит. Дамочка, кажется, выяснила все, что хотела, и пижон переключился на меня. Со скучающим видом он перечислил, на что я могу рассчитывать, и я нетерпеливо мотнул головой. - Все отлично, но я просил и еще кое-что, - мужик смерил меня оценивающим взглядом и пожал плечами. - Есть какие-то проблемы? - меньше всего мне хотелось по раскаленным улицам Парижа искать другую "кафешку". Адресов хватало, но все же немного рисково. Да и страна незнакомая. И я точно знал, что одной травы мне к вечеру станет маловато - слишком уж убогое настроение. - Да нет, в общем-то. Были бы деньги, - кинул мужик и ушел. Я приготовился к еще получасу унылого ожидания, но роскошная француженка первая завела разговор. Слава богу, что на английском. - У меня запросы попроще, - я пожал плечами, не так уж часто меня тянуло накуриться до одури, да и с моими постоянными перелетами напряжно таскать с собой запас всего для того, чтобы пафосно курить травку. Простота - наше все. - Так что у меня нет ничего, кроме желания на пару дней выключиться из реальности. С папиросной бумагой или без нее, - я чуть хмуро улыбнулся девушке.
Joe Gallaher: На некоторое время повисает тишина, и я не хочу ее нарушать. Да, девушка красива, но настроение, чертово настроение! Я эмоционально вымотан настолько, что четко понимаю, что не хочу даже пытаться быть милым. Тем более покупая траву в незнакомой парижской забегаловке. Это все вообще как-то глупо - наверно, разумнее всего было бы вернуться в отель, выспаться как следует и завтра отправиться в Нью Йорк, там погонять пару пару дней балду и не спеша втягиваться в работу снова. Но эта мысль мне не по вкусу - слишком привычный сюжет, слишком избитый. Кто вообще придумал, что жизнь звезды - это весело и классно? Бесконечные перелеты, постоянный контроль прессы, папарацци за каждым унитазом и вечный прессинг - менеджера, зрителей, общественного мнения... На последнее мне, конечно, по легенде - полностью плевать, но мы ведь все понимаем, что мир шоубизнеса не любит шутить с этим самым мнением. Эпатаж - это одно, а вот полное несоответствие требованиям социума - совсем другое. Меня утаскивает в философию, и неожиданное возобновление диалога заставляет незаметно вздрогнуть. - Периодически, - сначала скупо отвечаю я, но чтобы не быть совершенно уж невежливой свиньей, немного распространяю свой ответ, - Отключаешь мозг для реальности и впускаешь туда красочные глюки - а потом, когда возвращаешься, все напрягавшее кажется дурным сном. Одна доза - эффект на вечер, три дня глюков - и на месяц-другой ты в норме. Ну как в норме, в... адеквате. Главное, не перебрать... с дозами. Ситуация складывается абсурдная, но появление Жака немного сглаживает странности беседы. Мне с равнодушным видом суют несколько пакетиков и называют сумму, более чем порядочную за три дня кайфа. Хотя черт их знает, этих европейцев - я отдаю деньги и прячу добычу в карман. О деньгах сейчас думать не хочется, да я и не торчок, способный продать мамины часы за дозу. Благодарить Жака мне явно не за что, так что я поднимаюсь, киваю все с той же улыбкой убийцы-зануды девушке и выхожу на раскаленную мостовую. Город словно вымер - пейзаж из фильма антиутопии: горячий песок, отблески солнца и ни души. Нужно решить, куда направиться.
Joe Gallaher: Я уже успел принять решение, когда судьба вломилась в очередной раз в мою жизнь в грязной обуви и бесстыдно наследила вокруг. Но в этот раз у нее по крайней мере был симпатичный аватар - высокий, статный, с внимательным взглядом ярко синих глаз. Она подходит, предлагает странное и некоторое время я ее просто молча разглядываю. Какие проблемы могут быть у такой красотки? Хотя, если следовать той же логике, какие проблемы могут быть у меня? Деньги, слава, девочки, лучшие тусовки мира - все для меня, но до чего тоскливо... Не всегда. Именно сейчас. Я просто устал. - Это будет не слишком для вас, - совершенно серьезно отвечаю я, - Я вообще слабо представляю себе что-то из категории "слишком" для такой женщины. Даже если ей хочется просто накуриться. Но это будет слишком для меня - Париж меня душит. Я оглядываюсь на раскаленный асфальт, на слепящие бликами витрины, на бредущего пса, понурившего от жары голову с лохматыми длинными ушами и едва не скребущего высунутым языком землю. Не мой город. И я точно знаю, что никакая сила не сможет удержать меня тут еще хотя бы на день. Даже судьба в лице роскошной брюнетки - если это она, конечно. Но в такие дни ни черта не верится в случайности. - Нужно пустынное шоссе, голубое небо, старый кабриолет и полное нежелание оглядываться назад, - я снова улыбаюсь, хотя радости в этом оскале по-прежнему нет, - Американская мечта во всей красе. И с бантиком сбоку в виде травы. А ситроэн, Париж и глазеющие бармены могут только довести до глухого желания повеситься. А у меня этого желания и так передоз.
Joe Gallaher: Никогда бы не поверил, что можно настаивать на продолжении общения с человеком в моем состоянии. Хотя психолог из меня все равно фиговый - я и за свои-то поступки не всегда готов отвечать, что уж говорить про чужие. Девушка смотрит на меня почти завороженно и над чем-то размышляет. Я в это время думаю о том, что она не похожа на мою сумасшедшую фанатку и это очень, очень хорошо. Француженка, кажется, что-то решает и немедленно излагает все, что надумала. Я не то чтобы удивлен, я скорее... растерян? Но растерянность сменяется обреченной решимостью почти мгновенно. Я привычным жестом проверяю наличие в кармане документов и кошелька и снова улыбаюсь - уже немного радостнее. Немного. Энди однажды сказал, что если меня переедет катком, я гробу я все равно буду улыбаться. Плоско. Возможно, он в чем-то прав. - Поехали, - соглашаюсь я, - Джо. Я пожимаю ей руку, хотя таким женщинам их нужно целовать. Но я никогда не целовал женщинам рук - и представляю, насколько это будет комично в моем исполнении сейчас, на этой раскаленной парижской улице. Да и к черту поцелуи - от них отдает романтикой и дешевыми ухаживаниями, а они сейчас просто неуместны. Короткое дружеское рукопожатие куда более подходит ситуации. - Где здесь ближайший прокат? Ни черта не ориентируюсь в этом городе и сомневаюсь, что мне это нужно. Но Анжелик уверенно идет вперед и я шагаю рядом, засунув руки в карманы и разглядывая свою неожиданную компаньонку. Сейчас бы самое время задавать все вопросы - но у меня нет к ней вопросов. Если будет нужно, расскажет сама. Позже. Пока девушка выбирает подходящую машину, я звоню с автомата с отель и спокойно объясняю Энди, что назад в Америку они могут смело проваливать и без меня. - Через неделю. Наверное. Вещи? Берите с собой. Пусть соберет горничная, - я вешаю трубку и на время отсекаю себя от привычного мира. Я возвращаюсь к девушке, которая уже успела подобрать пару вариантов. Выбор между древним как Эйфелева башня Рено и еще более древним Кадиллаком - выбор между позором и смертью. Я не разбираюсь в автомобилях, но, судя по виду обоих, ехать в них стоит только если на соседнем сиденье сидит техником с полным комплектом деталей. - Эльдорадо, - зачитываю я гордое звание когда-то желтого Кадиллака и киваю Анжелик, - Отличное название. Не уверен, что на этом гробе на колесах мы уедем хотя бы за пределы Парижа, но он мне нравится. Сказано - сделано. Машина заводится с первого раза - это обнадеживает. За рулем Анжелик - я не ориентируюсь ни в столице, ни во Франции, да и вожу как укурок. Кстати, об укурках. - Мы забыли про твою папиросную бумагу, - сообщаю я и заглядываю в бардачок на всякий случай, - Но у нас есть... Номер какой-то Хуманиты за 95 год. Понятия не имею, как это читается. Заголовок гласит L'Humanité, но мне это уже безразлично. Я хочу поскорее убраться из этого города.
Joe Gallaher: Мы едем в тишине - гудит мотор нашего мастодонта, из-под колес с треском вылетают камешки, а вокруг повисла звенящая тишина знойного полудня. Никаких случайных прохожих, бродячих собак или умывающихся кошек даже в пригородах - все живое попряталось к чертям от этого солнца. А мы едем, и я понемногу успокаиваюсь. И уже не хочу уничтожить Париж - определенный прогресс на лицо. Мысли одна за другой выметаются из головы ветром - одна за другой, одна за другой... и тают от жары, превращаясь в полузабытые миражи. Сейчас еще немного покурить - и мир снова станет легким и ярким. И Анжелик, словно услышав мои мысли, сворачивает с дороги и останавливается у бесконечного поля. Высокие длинные стебли кукурузы поникли от жары, покрылись пылью и пожелтели, и выглядят не менее сюрреально, чем пустые парижские улицы. Но здесь мне определенно нравится больше. - Пожалуйста, - я все еще убежден, что простота - наше все, и не вижу особой необходимости во всех этих ухищрениях с фильтрами, - Поверь мне, куда более жуткие. А такие "мастера" этого дела, как я, и вовсе создают джойнт-мутантов. Во мне появляются силы шутить - несмешно и глупо, но это определенно успех. Анжелик перебирается назад и принимается за дело, а молча наблюдаю за тем, как ловко и привычно ее пальцы расправляются с травкой. Да уж, наводит на размышления. - Правда, - легко соглашаюсь я, забираю сигарету и от души затягиваюсь, - Группа Fly, играем поп-панк. Еще вчера наши афиши были на каждом столбе Парижа. Нет, я не хвастаюсь, я просто рассказываю. Довольно невеселым тоном. Это словно еще одно подтверждение того, что мы верно подобрали партнера для подобной поездки - никаких тайн и недоговорок. Сейчас это еще тяжело, но скоро - я делаю еще одну затяжку и передаю сигарету Анжелик, - станет легче. Я не задаю вопросов в ответ - мне любопытно, кто такая эта француженка, но ей явно тяжелее, чем мне. И я не хочу давить. - Ты даже не знаешь, кто я такой, и уточняешь это у бармена - странное похищение, - я улыбаюсь в пустоту, разглядывая пейзаж вокруг. За спиной - унылые тополя, слегка облезшие, перед глазами - гравейная дорога, резко переходящая в пожухлое поле кукурузы. - Похоже на сцену из романа Кинга, - я подтягиваю под себя ноги и усаживаюсь по турецки, - Стивена Кинга. Слишком напряженная тишина, приглушенные краски и запах ностальгии. Впрочем, воняет, наверно, от Кадиллака. Я уже улыбаюсь. Париж меня отпустил.
Joe Gallaher: - Я предупредил, что беру отпуск на неделю, - я пожимаю плечами. Это все такие несущественные мелочи на самом деле. И эта наивная вера в то, что у любого более-менее популярного певца есть охрана... Забавно, никогда даже об этом не задумывался. Громилы на концертах у сцены и входа - это естественно, но это не наши люди, а организатора или владельца помещения. А чувак в черном, который все время таскается следом - это, пожалуй, для моих нервов был бы перебор. Я забираю у Анжелик нашу "волшебную сигарету" и снова от души затягиваюсь. Дым немного горчит и этот специфический запах... Я уже подзабыл, что такое - трава. Не так уж часто мне хочется действовать по плану "остановите землю - я сойду". А Анжелик уже немного уносит - она расслабилась, смеется, что-то говорит. Я пропускаю половину мимо ушей, больше увлеченный происходящими с девушкой метаморфозами, а не тем, что она болтает. Я ухватываю только самое начало и конец, и некоторое время молчу, пытаясь связать воедино название несуществующего рассказа и газету, но решаю не ломать мозг. - Дело не в конкретном рассказе, а в атмосфере. В тех ощущениях, которые вызывает сочетание каких-то факторов, в ассоциациях и стереотипах, - я делаю вторую затяжку и возвращаю джойнт Анжелик, - Хотя, пожалуй, с таким началом путешествия можно ожидать чего угодно. Нашествия птеродактилей с тополей, превращения кукурузы в триффидов и даже того, что старый желтый кадди попытается нас убить. Впрочем, я был морально готов в такому обороту дела еще когда мы за него платили. Девушка расслабленно вытягивается на потертом дерматине того же невнятного желтого цвета, что и вся машина. Желтый - цвет тоски и болезни, от него пахнет пожухлыми хризантемами и осенью. Это - тяжелые мысли, так что я с облегчением вздыхаю, когда раздается голос моей странной компаньонки. Она возвращает меня если не в реальность, то в мир, где есть еще кто-то, кроме меня. И это правильно - иначе не было бы смысла ехать с кем-то. - Да? - я бросаю на девушку быстрый взгляд и убеждаюсь, что и ей стало... проще? - У тебя тоже. Значит, мы на верном пути. Наши демоны отстали и заблудились. Я лениво бросаю взгляд на часы и ухмыляюсь. - Четыре двадцать, - говорю я нараспев, - Четыре двадцать, четыре двадцать. Удачнее времени для нашего занятия не придумать. Я не уверен, что Анжелик меня сейчас понимает - мы все-таки с разных планет, и далеко не факт, что на планете "Франция" знают про школьные шутки янки. Четыре двадцать. - Cannabis time, - между двух рядов на кукурузном поле раздается шелестящий шорох и я нервно вздрагиваю, уставившись взглядом в эту точку, но мысль продолжаю, - Никогда не задумывался над тем, что ответ на главный вопрос вселенной, жизни и вообще так похож на... Я внезапно умолкаю - из шуршащей конопли выходит рыжий, пламенно рыжий кот. Задранный хвост плавно изгибается в такт уверенным шагам зверя, задевает последние чахлые придорожные стебли и те судорожно шелестят. - Анжелик, ты видишь то, что видит Джо, - не отрывая взгляда от животного, спрашиваю я, - Или в Зазеркалье приглашают одного меня?
Joe Gallaher: - Джо видит кота. Значит, оба видим одно и то же - это, определенно, радует. Как и то, что трава попалась неплохая - "быстрого действия". Потому что не только меня уносит - взгляд у Анжелик тоже слегка потерянный, словно... как там говорится... "заглянула в бездну, а бездна посмотрела в ответ." Но это все чушь. Пока что - чушь, а когда это станет важно, мы уже будем не мы - и вот тогда будет самое время об этом думать. Мысли путаются, и вместо всей этой философии взгляд невольно цепляется за яркое рыжее пятно на дороге. Кот уверенно идет к нам, словно так им и было запланировано: вылезть из бесконечного желтого поля недозрелой кукурузы, пережженной солнцем, обнаружить странную парочку, зависшую в облаке дыма от конопли, и высказать все, что он по этому поводу думает. А мы с Анжелик сидим и напряженно его выслушиваем. А животное не смущается даже тем, что на его прочувствованную речь нет никакого отклика - кот кажется вполне самодостаточным для того, чтобы говорить монологи, не расстраиваясь из-за пассивности публики. Мы сидим, курим и слушаем. Сигарета уже погасла, догорев до фильтра, а кот все не затыкается. Тон у зверя бескомпромиссный, и завершает свое вступление он на высокой мартовской ноте. Повисшая после последнего мява тишина давит на уши - и тонкий, робкий шелест кукурузы тут бессилен. Кот сидит на земле у кадиллака, обернув длинные лапы чуть покоцанным хвостом, и смотрит на нас с ехидным прищуром. В желтых глазах - немного презрения, много наглости и капля любопытства. Спокойный комментарий Анжелик кажется ровным штрихом пастели на ярком плакате гуашью. Странная вообще ассоциация для человека, который к живописи более чем равнодушен. - Может, хочет поехать с нами? Не только же людям удирать от реальности. Быть может, ему регулярно надирает уши соседский серый Томас, трехцветная Иззи с соседской фермы изменяет не менее регулярно, а хозяйка так и норовит не долить вечером молока? А если на этих трех пунктах построена вся твоя жизнь - то все это может быть довольно трагично, - доморощенный психолог во мне, выпущенный на волю беспечным каннабисом, разошелся во всю, и я перевешиваюсь через дверцу автомобиля, чтобы лучше видеть рыжего страдальца. - Ты хочешь с нами, рыжий дьявол? - спрашиваю я и получаю в ответ громкое "мяу". - Осталось понять, это да или нет, - мне становится немного смешно и я распахиваю дверцу кадиллака, - Сейчас узнаем. Едешь - запрыгивай.
Joe Gallaher: Это оказалось "да". Рыжий легко заскочил в машину, повертелся у моих ног, а стоило мне сесть как следует, пристроился на коленях, нагло всаживая мне в колени свои когти. "А ведь тебя даже не глажу. И курил здесь я - почему же прет тебя, кот?" Анжелик находит в сумке темные очки и надевает. Я точно помню, что с утра у меня тоже были очки - я пытался спрятаться за ними от испепеляющего солнца июльского Парижа и злился, что мне это не удается. Но теперь их нет - я провожу руками по карманам, нащупывая сначала портмоне с деньгами и карточками, документы, ключ от номера... Во втором кармане мягко шелестят пакетики с травой и таблетками. Про таблетки я уже успел позабыть, но теперь они всплывают приятным напоминанием - для них еще слишком рано, но придет и их черед. Всему свое время. А вот очков не осталось и следа - я ковыряюсь в чуть плывущей памяти и последнее, что помню о них - они лежат на затертом столике с застиранной салфеткой под вазой без цветов. Значит, остались на память бармену. Отличные очки, подарок Энди на день рождения. Вашу ж мать... Но долго расстраиваться я не могу - к черту очки, к черту почти все, на самом деле. Анжелик говорит, говорит, говорит, я почти не воспринимаю ее слов - мне просто нравится, как звучит ее голос, чуть задумчивый, напряженный, мне нравится то, что я не вижу ее глаз, когда она рассказывает что-то о блондинках - это придает ей загадочности. Кот, окрещенный ей мистером Дьяволом, тоже внимательно слушает, флегматично всаживая когти в меня - и я начинаю его гладить, хотя экзекуция когтями от этого становится только усерднее - и глядя желтыми глазами в сторону девушки. Анжелик резко сворачивает к какому-то придорожному магазину, и мы с Дьяволом переглядываемся - у него во взгляде хитрость, у меня - вопросы. Но мы выходим из машины - больше всего мне сейчас интересно, не удерет ли от нас рыжий, смущенный быстрой ездой и странными речами. У меня нет сомнений, что этот посланник сатаны все понял - до последнего слова. Но кот спокойно идет за нами следом. Шаг в шаг, помахивая пушистым хвостом-елкой, в котором застрял репей, и поводя ушами вслед проезжающим машинам. - Тебе не кажется, что это наш ангел-хранитель? - интересуюсь я, - Кажется, не нам его спасать, а наоборот. Кот легко запрыгивает на стул у свободного столика под тентом, словно каждый день катается с путешествующими наркоманами-любителями, а Анжелик идет внутрь кафе. - Возьми мне... чего-нибудь, от чего я буду чувствовать себя адекватно в компании кота и девушки с обложки, - прошу я и иду в другую сторону, где видел торгующего солнечными очками парнишку. Дешевка, которую он продает, на очки похожа мало, но скрывает лицо - а судя по ухмылке мальца, именно это мне и надо. Я беру первые попавшиеся и возвращаюсь к столику, облюбованному мистером Дьяволом. - Ты когда-нибудь был в Ницце, Дьявол? - спрашиваю я, усаживаясь, - Говорят, там красиво. - Мррр-мяу, - отвечает кот и проникновенно смотрит мне в глаза. Меня передергивает. Скорее бы вернулась Анжелик.
Joe Gallaher: - Это лучшее из того, что моя партия сумела мне предоставить, - я снимаю очки с носа, верчу в руках замечаю в уголке стыдливо притаившийся значок Дольче-и-Габбана и не могу сдержать смеха, - Отличное средство для того, чтобы за ними спрятаться, как за китайской стеной, и без зазрения совести прикончить непатриотичный бургер. Еда - это очень вовремя и хорошо. Кажется, рыжий Дьявол со мной солидарен, как никогда - он с довольным урчанием пожирает наггетсы, не отвлекаясь ни на что. Я поступаю почти так же, правда, полностью погрузиться в еду не могу - Анжелик начинает рассуждать о героях, я все не могу сообразить, к чему она клонит. - Что значит - не вздумай мне помогать?.. Но Анжелик уже хватается за горло и падает, одновременно больно пиная меня по ноге. Первое движение, самое естественное - поднять, но я на секунду теряюсь, вспомнив о ее просьбе. Она притворяется или правда подавилась? Знать бы наверняка - мне не хочется портить девушке ее выходку, но что, если она и в самом деле подавилась? Я не герой, но смотреть, как она задыхается, лежа на заплеванном асфальте, выше моих сил. Я решительно поднимаюсь со своего места, но меня опережают - незнакомый мужик уже трясет мою спутницу, вокруг толпится вся его многочисленная семья, кто-то сует в дрожащие руки Анжелик стакан с водой, а на меня бросают неодобрительно-презрительные взгляды. "Ну, что поделать, не всем же быть героями", - чуть обиженно думаю я и сажусь на место, ожидая, пока все успокоится. Дьявол огромными кусками уничтожает последние наггетсы, словно предчувствуя, что с этим лучше поспешить, пока его безрассудные спутники не вздумали устроить еще какой-нибудь фокус. Наконец-то Анжелик возвращают к нашему столу - мы с мистером Дьяволом внимательно ее осматриваем и убеждаемся, что она в порядке. - Если где-то появилось солнце, значит, где-то появилась тень, - философски изрекаю я, - Мир стал лучше. И он же стал хуже - потому что помимо героя в нем появился ленивый оболтус, не способный помочь своей спутнице. Это я про себя, если что. Таким образом, появление одного героя повлекло за собой появление целого десятка калек во главе со мной. Я киваю на целую свору сидящих вокруг мужиков, которые не успели принять участие в геройском спасении девушки. - Равноценный ли это обмен? На нас косятся и явно желают услышать, о чем мы беседуем, и меня это раздражает. Не люблю, когда лезут не в свое дело. Даже "герои". К тому же одна парочка слегка неформального вида, похоже, меня признала, и, хотя все еще сомневается, Галлахер это или нет, явно с минуты на минуту соберется с духом и прицепится с идиотскими вопросами. - Едем дальше? - я забираю свой бургер и поднимаюсь с места, - Идем, мистер Дьявол. Кот, продолжающий напрягать меня своей сообразительностью, мяукает в ответ, проверяет еще раз напоследок опустевшую коробочку от своего обеда и трется о мои ноги. - Ты в порядке, вообще? Или за руль лучше сесть мне? - водитель из меня далекий от восторга, но права я все-таки получил, - И вообще, о том, что собираешься скончаться, предупреждай заранее. Я же за тебя переживаю - черт его знает, почему. Кажется, самое время разогнать еще один джойнт. Дальше, похоже, пойдут откровения.
Joe Gallaher: - Можно, я не буду обещать того, на что могу оказаться не способен? - я тоже смотрю на Анжелик вполне серьезно, - Считай маленьким капризом задолбанной звезды. В кои-то веки мне хочется не трахнуть девушку, а за нее побеспокоиться - честное слово, уже ради одного этого стоило поехать. Я забираю зажигалку и косяк, который сделан привычными пальцами Анжелик так, что косяком его назвать у меня не поворачивается язык, поджигаю и возвращаю зажигалку девушке. Перед лицом у меня вьется тонкий дымок с резким запахом. Мистер Дьявол косится неодобрительно, но молчит - очевидно, кличка обязывает его не вмешиваться в наши дела до тех пор, пока мы не решим делать мир лучше. Хотя... Анжелик уже попыталась, хотя по моему мнению мир стал все-таки хуже. В нем стало больше лжи и неудачников. И, возможно, самодовольства - наверняка за ужином сегодня у кого-то будет рассказана великолепная история о том, как гипотетический папа спас жизнь незнакомой девице. Я поворачиваю ключ и машина со всхлипом заводится. Она кажется мне сейчас престарелым ревматиком, который единственный на всю палату способен ходить - его и жалко, и не гонять не получается. Я делаю глубокую затяжку и мы трогаемся с места. Даже плавно - что удивляет меня самого. Но права у меня и правда есть. Хотя помогут ли они, если кто-то унюхает "табак", которым мы балуемся? Мысли сумбурно смешиваются. - У меня отличный менеджер, так что ничего лишнего ни одна поклонница не узнает. Хотя приходится время от времени менять квартиры - когда адрес становится достоянием публики. Они приходят, портят лестницы, некоторые под ними же и гадят, злят соседей и меня, думают, что их присутствие рядом делает их чем-то примечательными, - я рассказываю, а вокруг разбегаются поля вперемешку с рощицами, - Иногда обещают покончить с собой, если я не отреагирую. К таким обычно Картеру - менеджеру - приходится отправлять бригаду скорой помощи. В такие дни он не затыкаясь изображает сирену и без устали доказывает, что ему нужно приплачивать за оказание психологической помощи. Я задумываюсь над тем, не раздражает ли меня все это, и понимаю, что нет - меня все устраивает. Я давно примирился со всеми недостатками своего положения и научился ловить несравнимый ни с чем кайф от его преимуществ. Так что фанатки - это просто антураж. Антураж, который придает моей жизни смысл. Любой, даже самый паршивый, музыкант живет ради слушателей. - Твоя очередь рассказывать. Например, как давно ты куришь траву и что тебе это дает. Заметь, я не спрашиваю, почему ты куришь, - дорога делает резкий поворот и даже задремавший было рыжик поводит ухом и открывает один глаз. Конопля, запах которой окончательно поселился у меня в волосах, одежде и рту, делает меня куда смелее за рулем, чем я обычно бываю, так что едем мы куда лучше, чем можно было ожидать. Вокруг мелькают какие-то знаки, но я просматриваю их весьма равнодушно, только чтобы не пропустит отметки о тупике или недостроенном мосте. И, слушая Анжелик, я начинаю негромко напевать.
Joe Gallaher: читать вот под это) Полгода - более чем приличный срок для того, кому раньше не нужна была такая дрянь, как конопля. А в том, что Анжелик она была не нужна, у меня нет сомнений. Мне не интересно, почему. Правда не интересно - важно лишь то, что сейчас Анжелик счастливой не выглядит. А я за нее правда переживаю - может быть, это из-за травы, которая заставляет чувствовать то, чего нет на самом деле... А может, и нет. Она кажется мне сейчас просто потерявшейся среди бесконечных полей девочкой. И я бы должен ей помочь... Но увы, я и сам таскаюсь по этим полям бесцельно и равнодушно. Что не мешает мне беспокоиться за нее. Кажется, я путаюсь. Но пою - петь я могу всегда, даже когда я пьян до полного нестояния, когда я обдолбан, когда я за рулем и когда я валяюсь в ванной дома. Музыка просто живет во мне и иногда прорывается наружу, независимо от того, что происходит вокруг. Или иногда - очень зависимо. Как сейчас. Я пою давным-давно написанную песню. Тогда еще никаких Fly и в помине не было, была смешная подростковая группа с претензиями с каким-то дурацким названием, которое вылетело из головы. А музыка - она осталась, и сейчас остается позади нашего кадиллака невидимым облаком. Не знаю, как Анжелик, а я чувствую, как мелодия падает на дорогу и затихает в пыли. Песня заканчивается, оседая где-то среди обожженных солнцем виноградников, и Анжелик просит еще одну. Я улыбаюсь мистеру Дьяволу, который лениво поводит ушами, то ли слушая меня, то ли пытаясь сесть по ветру, и начинаю петь совершенно неожиданную сейчас для меня песню. - If you want to be a hero, well, just follow me. Быть может, она навеялась разговорами о фанатках? Или теории о героях? Хотя, скорее всего, я просто люблю Битлс. Мне кажется, любовь к ним - это что-то подсознательное у любого музыканта. Песня длинная и не такая уж и веселая - как раз то, что нужно для поездки в неизвестность с травой и незнакомкой. Эта - не теряется где-то сзади, она летит с нами, упрямо цепляясь за кадиллак, и когда я наконец-то умолкаю, повисает тишина. Но мне кажется, что звук моего - или не моего? - голоса все еще звучит вокруг. - Жизнь не такая, - вдруг возражаю я на сто лет назад законченный разговор, - Это именно мы такие. Жизнь не виновата. Жизнь - это поля вокруг, им наплевать на моих фанаток. Жизнь - это чертовы виноградники, которым срать с высокой колокольни на то, что ты куришь полгода. Жизнь - это приблудившийся рыжий кот, который спокойно сидит на сиденье и смотрит, как два идиота, от которых зависит одна из его кошачьих жизней, курят и едут в закат. А мы... это мы. Снова тишина. От ветра закладывает уши. Мистер Дьявол просыпается, потягивается, всаживая когти в потертую обивку желтых сидений, задевает хвостом, в котором все еще болтается репей, мою руку и выглядывает за "борт". Мы проезжаем реку - она блестит вдоль дороги, и на том берегу играют в бадминтон дети, все как один в белых панамках. Франция кажется мне чужой. А наш небольшой островок амнезии на троих, не считая кадиллака - родным и до боли привычным. Я притормаживаю у моста и выхожу из машины. - В детстве меня однажды привезли на реку. Городского совсем ребенка, - рассказываю я, помогая Анжелик выбраться из нашего желтого бронтозавра, - И я стоял на мосту и долго-долго смотрел вниз. На рыб, плывущих против течения. И не понимал, зачем им это. Ведь развернуться и без проблем уплыть с мертвой точки было куда проще. Пойдем. Я тащу ее за руку к мосту, а кот шествует за нами с видом измученной няньки.
Joe Gallaher: - И все-таки хорошо, что я не китаец. Анжелик легко взбирается на перила, но я за нее не беспокоюсь - я почему-то уверен, что с ней ничего не случится. Как правило, именно такая уверенность реже всего подводит. Девушка тянется вверх, словно собирается взмыть в небо, и ветер играет с ее волосами. Она сейчас дьявольски похожа на девушек с тех картинок, которыми сопровождают разного рода приторно-сладкие статейки про свободу, важность каждого человека в этом мире и успех. Но у Анжелик есть одно неоспоримое преимущество - она сейчас настоящая. В кустах не притаился фотограф, к ней не приделаны незаметно страховочные тросы, она не позирует и не ставит цели выглядеть лучше, чем она есть. Да ей это и не нужно. Мой взгляд перебегает с девушки, ворвавшейся в небо, на воду внизу. И находит рыб. И они плывут против течения - почему они всегда плывут против него? И лишь изредка одна срывается с места и уносится назад, яростно извиваясь. Чаще всего - испуганная набежавшей тенью или проплывающим мимо ошметком водорослей. Назад сносит только трусов. Интересно, а сейчас еду вперед или назад? Я снова смотрю на Анжелик, которая спрыгивает вниз, к нам, на грешную землю, и слушаю ее полупризнание. И киваю согласно. Не уверен, что это было то же, что почувствовала она, но кое-что открылось и мне. И все же вопрос... - Как ты думаешь, мы сейчас плывем по течению или против? С одной стороны, мы убегаем от чего-то тяжелого и давящего, что осталось позади. А с другой... мы мчимся вперед, в неизвестность, открывая все новые истины и спокойно принимая все, что нам может предложить дорога. - А я не атеист, - говорю я задумчиво, и мы бредем обратно к машине, только в этот раз хвост мистера Дьявола радостно вздымается вверх, - Хотя мои представления о боге вряд ли бы показались знакомыми хоть одному теологу. Когда я оказываюсь за рулем кадиллака, а рыжий и Анжелик заняли свои места, я снова вспоминаю о том, что у меня есть вещицы и позабористее травы. Вопрос лишь в том, стоит ли их трогать? Мир уже не кажется таким мерзким... Но я знаю, что мы еще не дошли до черты. Впереди - дорога.
Joe Gallaher: Хороший? Я громко смеюсь, но не издевательски. Мне просто и правда весело от этой мысли - Джо Галлахер, выпендрежник и панк-звезда, оказывается, хороший. Впрочем, Анжелик права - ярлыки и стереотипы - они в нас внутри, и все зависит от того, какой сейчас достать наружу и повесить. Если Анжелик считает, что я хороший - это ее право, и это ее правда, и я могу лишь принять это к сведению и счастливо похохотать, едва не давясь терпким дымом. Ветер свистит в ушах - скорости старого желтого монстра для этого вполне достаточно, и я снова тихо напеваю. А Анжелик - спит. И мистер Дьявол, перебравшийся к ней на заднее сиденье - тоже. А мне пока спать не хочется, несмотря на сумасшедший день, который остался позади. Я осознаю, что это все эффект от травы, и что, как только меня отпустит, я сразу отрублюсь, но я пытаюсь держать себя в руках - в конце концов, убиться втроем во время побега к морю - это чертовски романтично, но не вписывается в наши планы. Я напеваю почти на автомате, не задумываясь над тем, что пою, и в конце концов ловлю себя на том, что пою один их последних треков этой белобрысой выскочки... Это заставляет меня оторвать взгляд от дороги и перевести его во "внутреннюю" часть нашего маленького мирка на троих. Кот и девушка спят, а машина просит есть. Я не знаю, насколько стоит доверять показаниям этого бронтозавра, но лучше ведь не рисковать - если что, я в ремонте машин полный профан. И очень сомневаюсь, что Анжи в этом большой мастак. Где-то слева от нас над лесом разгорается рассвет. Я притормаживаю у небольшой круглосуточной заправки, и, пока я оплачиваю бензин и покупаю нам чай и пирожки, Анжелик просыпается. - Да, если ты отдохнула, - я широко зеваю и до меня наконец-то доходит, до чего я вымотался, - смена караула у рыжей тушки слуги сатаны. Я отдаю Анжи один из стаканчиков с чаем, оставляю ей часть пирожков и устраиваюсь на заднем сиденье в обнимку с котом, который от запаха пирожков проснулся и стал настырно требовать свою долю. А потом - снова дорога, дорога, дорога... в рассыпающуюся на осколки тьму. Жизнь кажется причудливой мозаикой, собранной из кусочков разных головоломок, но я не вдумываюсь во все это. Просто в памяти всплывают какие-то вещи, а потом ветер уносит их вместе с улетающей в прошлое ночью... И я открываю глаза. Солнце уже высоко, ветер треплет волосы Анжелик, которая уверенно ведет наш "корабль" к счастью, и я прикидываю, что такими темпами у нас и правда есть все шансы добраться до моря. - Было или не было? - вопрошаю я у дороги и потягиваюсь. Мистер Дьявол уже на своем привычном месте - на сиденье рядом с водителем. - Где мы едем, ты знаешь? А то я ощущаю себя первым человеком на Марсе - вроде и знаю, что это Марс, но... где я, кто я?
Joe Gallaher: Все наше путешествие казалось затянувшимся сном. А сны, навеянные травой и непрестанной тряской старого кадиллака, как раз таки были куда более реальны - там я сидел в студии, искал новые струны на гитару, орал со сцены и, в общем-то, занимался как раз тем, чем должен. Но вокруг была незнакомая страна, люди из тех категорий, которые редко попадали в мое окружение (когда я в последний раз видел фермершу в переднике, с поварешкой в руке и при этом не актрису для какого-нибудь перфоманса? Да никогда), солнце, которое напекает макушку, но прятаться от которого нет ни малейшего желания... А потом прибавился еще и едва уловимый запах моря, который и запахом-то еще назвать нельзя было. Скорее, настроением. Духом. Настроение моря - его легко улавливали наши нервы, расшатанные бесконечным курением, и под него подстраивалось все вокруг. Нет, даже не так - все и было подстроено под море, и дорога, и городки, и горы вдали, и люди в светлых костюмах, на фоне которых я выглядел вороной в голубиной стае - это нам нужно было слиться с окружением, подстроиться под него, ведь все и затевалось ради того, чтобы сбросить с себя тоску обыденности и надеть новые маски. Анжелик это давалось проще - она была здесь "своей", знала, куда поворачиваться и на что смотреть, куда и зачем заезжать. Возможно, это делало нашу поездку для нее в чем-то предсказуемой... но оно было и к лучшему - если бы при таких объемах конопли мы оба не ориентировались на местности, все могло бы закончиться не слишком хорошо. А я хотел, чтобы закончилось все без пары суток ареста, сидения с приморскими шлюхами в одной камере и бесконечных объяснений, кто есть кто и почему. Особенно учитывая, что происходить это все будет по-французски... - Честно говоря, я морепродукты и в рот не беру, - усмехнулся я, взглянув поверх очков на крыши домов, рисующихся впереди, - но если к твоему розовому вину они обязательны - я рискну. И я рискнул - устрицы оказались той еще гадостью, но при этом они каким-то невероятным образом вписывались в антураж. В воздухе пахло радостной ленью - она была и в тени, и на солнце, за каждым стеклом, и бороться с ней не было решительно никаких сил. И, более того, желания. Мы бродили по разогретым мостовым, глазея на витрины и время от времени заходя то в ресторанчик, то в кафе, то в салон, и рыжий хвост мистера Дьявола неумолимым флагом постоянно вертелся у наших ног. И, несмотря на бесконечные "с животными вход воспрещен" и "собаки запрещены", нам никто не сделал ни единого замечания. Может, просто никто не хотел связываться с тремя сумасшедшими - потому что нормальные таким составом не станут гулять, рассуждая о целях, смысле жизни, теориях построения идеального общества и прочей недостижимой утопической ерунде. День тянулся бесконечно, и это была не унылая бесконечность рутины, а сладкая бесконечность тех, кому торопиться некуда. И длинные тени, внезапно выскользнувшие из-за деревьев прямым намеком на приближающуюся ночь, словно вернули нам ощущение времени. Это было почти разочарование... в котором не было ничего разочаровывающего. - Думаю, надо вернуться к морю, - и мы отправились на побережье. И внезапным порывом сняли себе на всю ночь вперед яхту - кажется, нас приняли за эксцентричных молодоженов, но мне было как-то наплевать. Остальным, кажется, тоже. Экипаж яхты составом в целых два человека казался призрачным - они вроде как были... но казалось, что их нет. Вспоминать о них удавалось только когда наш "капитан" решался уточнить наши планы. Это была особая магия ненавязчивости. - Как думаешь, почему мистер Дьявол таскается за нами? Нормальный кот давно отправился бы своим делам, - я почесал за ухом растянувшегося на борту рыжего, равнодушным взглядом золотых глаз изучающего едва различимые в темноте волны за бортом, - и уж тем более отказался бы от морской прогулки. От бесконечного курения самые простые вещи казались невероятно сложными, а все сложное - очевидным, пусть и необъяснимым. А в кармане все еще дожидались своей очереди чары поагрессивнее - но я уже сомневался, что их время придет. Слишком спокойной казалась разогретая ночь моря.
полная версия страницы