Форум » Game arhive » From Off to On (июнь 2014) » Ответить
From Off to On (июнь 2014)
Eliane Duvall: Название: From Off to On Дата, место: июнь 2014 года, Принстон, США Участники: Элиан и Ра Описание: Вроде живешь уже много веков, а иногда как влюбишься - и словно в первый раз.
Ответов - 27, стр:
1 2 All
Eliane Duvall: Внешний вид За годы, что я живу, мне столько раз приходилось подводить мужчин к нужному мне результату, что я абсолютно не боялась этой игры с Виктором. И хотя он вроде как знал меня, разницы не было никакой. С тех пор прошла такая уйма лет, что не мудрено, что он не узнал меня при первой встрече. Едва ли и сейчас он бы разгадал истинные мотивы моих поступков. Так что я была почти уверена в успехе. Для начала я потратила почти неделю на то, чтобы закрепить положительные отношения с Виктором. Никоим образом не намекая на что-то большее, чем просто дружба, я была с ним мила. Мы здоровались, болтали, иногда завтракали вместе, иногда он даже довозил меня до университета, если у нас совпадали расписания. Я общалась с ним легко и непринужденно, беспечно рассказывая о своих делах и выспрашивая о его. Мне и самой не терпелось перейти к следующей стадии, уж больно волнительными казались мне его поцелуи. Но мне так и не удалось их распробовать. Однако поторопиться сейчас – значит, все запороть. Виктор наверняка искушен в женской игре побольше всех моих предыдущих «объектов», а потому я была внимательна ко всему, что делаю и как говорю. И даже к тому, как выгляжу, какие жесты использую и какую мимику. Близилась нелегкая пора экзаменов, но учебе я была более чем равнодушна. Сейчас она меня почти не интересовала. В чем-то я была уверена, кое-что планировала сдать на проходной балл и на этом угомониться. Сейчас важнее было разговорить моего бывшего супруга, довести его до состояния доверия мне. Я хотела знать о нем все, все его сильные и слабые стороны. Сегодня я планировала вызвать в Викторе ревность. С утра договорившись с ним о том, что он довезет меня до дома после учебы, я убежала по своим делам. Сдав пару зачетов, я спустилась с однокурсниками в столовую, вовсю обсуждая грядущее свидание с Кормаком. Мы планировали уйти на свое свидание сразу после университета. И я даже рассчитала все так, чтобы мой бывший супруг наверняка меня заметил. Тем более что и мой кавалер был выбран идеально – смазливый золотой мальчик с богатыми родителями, удачной внешностью и ярко-красной BMW кабриолетом. К счастью, он был не слишком тупоголов, что свидание с ним делалось не столь уж безнадежным времяпровождением. Заметив краем глаза на парковке Виктора, я рассмеялась какой-то шутке Кормака, позволив усадить меня на пассажирское сидение и даже сделать вид, что я не заметила его недвусмысленных приобниманий меня за талию. Можно подумать, ему что-то выгорит. Хотя что-то мне подсказывало, что и парень сам ни на что особо не рассчитывает. Вроде как дружеские посиделки и прогулки – почему нет. Вернулась домой я уже за полночь. Кормак подбросил меня до дома и даже удовлетворился быстрым поцелуем в щеку в машине, после чего пожелал мне спокойной ночи и был таков. А мне оставалось пробираться в дом, держа туфли в руке. Интересно Виктор уже спит? Я же должна еще «вспомнить» о договоренности и раскаиваться в содеянном.
Victor Jameson: Внешний вид Все вроде бы наладилось. Не то чтобы дела шли лучшим образом из возможных, но, наверное, учитывая то, что я натворил в прошлом, далеком и не очень, на лучшее рассчитывать было бы чересчур самонадеянно даже для меня. Мы зависли на стадии вежливых, дружелюбных соседей – будничные разговоры, совместные завтраки, болтовня по вечерам, в основном ни о чем. Будто не было за плечами взаимных обвинений, и, прости господи, шести лет брака. Правда, не обращать внимание на последнее было неожиданно легко – Элиан слишком отличалась от Бланш, так что при желании я мог бы и вовсе убедить себя, что они разные люди. И, что греха таить, Элиан нравилась мне куда больше. Если Бланш была воробушком, которого так и тянуло оберегать, то Элиан была взрослой хищной птицей, как бы обманчиво она порой себя не вела. И это сулило куда больше проблем, но в то же время гораздо больше интриговало и притягивало. Что бы я ей ни говорил и в чем бы не убеждал теперь самого себя, правда была одна, и была она обыденна как мир – Бланш действительно наскучила мне. Я любил ее по-своему, в чем-то даже восхищался, но в моих глазах тогда она была открытой книгой, религиозной до мозга костей представительницей своего класса, не видящей и не желающей видеть дальше своего носа. Честно говоря, на последних порах (которыми я теперь не горжусь, да и тогда не гордился) я не был даже уверен действительно ли она меня любит, или ей так положено. Теперь мне кажется, что дальше своего носа не видел я. Во всяком случае я сильно ее недооценивал. Века конечно сильно меняют, но это ведь все было в ней и раньше, не могло не быть. Задавленное воспитанием, усыпленное верой, не открывшееся из-за отсутствия опыта, но было в ней всегда. Элиан держала меня на расстоянии, и, наверное, была права. А может быть, я просто заслужил. Смириться с участью соседа, может быть, друга, я не хотел, но и поделать ничего не мог. Элиан была непоколебимой и умело, ненавязчиво всякий раз отталкивала меня. Что само по себе после раздеваний и поцелуев было страшно обидным. Но худшее, как оказалось, было еще впереди. В один прекрасный день мы договорились ехать домой вместе – так бывало часто, когда мы освобождались примерно в одно время. В университете уже все знали о том, что мисс Дюваль живет у меня, и наверняка шептались об этом, но открыто никто ничего у меня не спрашивал. Разве что декан устроил пару-тройку бесед, полных намеков и наводящих вопросов. Я был как партизан, или просто идиот, не понимающий о чем речь, так что в итоге он задал прямой вопрос – что у меня со студенткой. Я честно ответил, что ничего. Не думаю, что полностью снял с себя подозрения, но раз я пока не уволен, моя казнь отложилась. В общем, день клонился к вечеру, когда я вышел на парковку, беззаботно кинул портфель на заднее сидение и сел было в машину дожидаться Элиан, когда услышал ее смех за спиной и оглянулся, чтобы увидеть ее в компании университетского плейбоя. Прямо-таки американский идеал – бестолковая белозубая улыбка, загорелое лицо, состоятельные родители с кучей связей и конечно же пафосный кабриолет. У меня, кстати, тоже был кабриолет. А при желании, хоть пять штук таких будет. Не знаю почему я об этом думал, пока провожал Элиан взглядом. В общем-то, не знаю чего я ожидал. Что она будет довольствоваться бывшим мужем-другом-соседом? Поначалу меня накрыла обида за то, что она обещала ехать со мной, а в итоге, не предупреждая, уехала с каким-то придурком. Потом, когда ее все не было и не было, я стал думать о том, нравится ли он ей, любит ли она его как меня когда-то и чем они вообще заняты в столь поздний час. Прогнозы мне виделись самые мрачные, я даже усидеть на месте не мог. Сел проверять работы, коими был забит мой портфель, но от мыслей это не спасало. Когда пробило полночь я начал злиться, опасаясь, что она вообще не придет. Но пришла все-таки, спустя час или два. Все это время я усиленно убеждал себя не задавать вопросов и не выказывать волнения, но из комнаты меня будто ветром сдуло, едва услышал поворачивающийся в замке ключ. - Привет. А я думал ты уже не придешь, - осознав, что встречаю ее едва ли не в прихожей, я как можно более вежливо улыбнулся и поплелся на кухню, пытаясь замаскировать эту встречу ночным жором.
Eliane Duvall: Я едва успела зайти домой, как увидела Виктора — он говорил со мной с лестницы. Затем, правда, деловито направился на кухню, словно бы туда и собирался с самого начала. Не знаю, было ли так с самого начала, но мое женское самолюбие требовало, чтобы вышел он из комнаты специально по мою душу. - Завтра зачет, мне бы поспать, - улыбнулась я несколько виновато. Черт его знает, почему, но я упорно ощущала себя провинившейся. Дело ли было во всем насквозь домашнем виде мужчины, который, без сомнения, ждал моего прихода, или еще в чем, я не знала. Но заметив тот самый джемпер с дырочкой, которую я ковыряла в первое утро моего здесь проживания, я улыбнулась. Хорошо, что он на тот момент уже отвернулся ко мне спиной. - Тебе кто-нибудь говорил, что в твоем возрасте ночные перекусы вредят желудку? - вслед ему проговорила я и рассмеялась. В коридоре было темно — я света специально не зажгла. Виктор же, как я заметила, вообще куда меньше нуждался в освещении, я уже занесла это в копилку его странностей. Так что освещена была лишь небольшая площадка у лестницы, куда доходил свет из открытой комнаты мужчины. Я босиком прошла до этого светлого участка и встала в нем, вглядываясь в темноту. Сделано это было нарочно — пускай оценивает мою неземную красоту — не в лучах заходящего солнца, увы, но работаем, как говорится, с тем, что имеем. - К сорока годам желудок работает уже не так хорошо, как, скажем, в двадцать один, профессор, - легко говорила я. Не глядя, бросила свои босоножки куда-то в сторону лестницы и пошла в темноту — туда, откуда слышалось тихое дыхание Виктора. Зрение мое после света давало сбой, поэтому я специально передвигалась неспешно, чтобы не запороть момент грандиозным падением. Ну или последующим разговором со стенкой вместо бывшего мужа. И лишь почувствовав тепло его кожи совсем близко с собой, я подняла голову. Глаза уже более-менее привыкли к полумраку, так что я видела силуэт мужчины — он напряженно следил за мной в ожидании моих действий. Признаться, я не планировала этого делать. Но от него так вкусно пахло, да и с прохлады ночи Виктор был до уютного теплый — я чувствовала это своей холодной кожей. Да и этот дурацкий джемпер с дырочкой. В общем, я подалась к нему навстречу, чтобы поцеловать. И почему-то так волнительно было в этот момент, будто бы я не соблазняю, а соблазняюсь сама. Я не помнила такого поцелуя с ним — но, быть может, потому, что и я тогда была другим человеком? Затягивать поцелуй было бы ошибкой, но я, признаться, немного увлеклась. Когда же, наконец, смогла оторваться от бывшего мужа, то облизнула свои губы и, улыбнувшись, склонила голову набок, глядя на него. - Спокойной ночи, сэр, - я успела скрыться раньше, чем он хоть как-то среагировал. Бросив обувь там, где оставила, я быстро вбежала наверх, стараясь перемещаться потише. И лишь уже закрывая дверь в свою комнату, не сдержавшись, рассмеялась. Мне нравилась та игра, которую я с ним затеялась. Сердце все еще заходилось в быстром ритме, и я не знала, что тому виной: поцелуй или мой марш-бросок до комнаты. Главное было не увлечься самой. Но сейчас я не хотела об этом думать. Прислонившись спиной к закрытой двери, я прикрыла глаза и улыбнулась. Я будто бы очутилась вновь на своем первом балу. Восторг, волнение и влюбленность. Сейчас было похоже. Яркие наряды, блестящие украшения, громкая музыка. Я вертелась и вертелась по этому залу, пока сама судьба не толкнула меня к Виктору. Что ж, это было славное время, я не могла это не признать. Но мое решение отомстить ему столь же сильно, как и до этого. Просто это будет чуточку приятнее, чем я думала. Я открыла глаза и, оттолкнувшись от двери, улыбнулась своим мыслям.
Victor Jameson: - Тебя послушать, так в моем возрасте даже чересчур резко встать с кресла – уже головокружительное приключение, - фыркнул я, открывая холодильник и какое-то время пялясь в его свет, не соображая зачем это сделал. Я не хотел ни смотреть на нее, ни говорить с ней – не хотел выдавать своего раздражения. Она ничего мне не обещала, в конце концов. Глупо было затевать скандал, а я был вполне на него способен. Порой я вспыхивал быстрее, чем успевал осознать это и унять эмоции. Я был на грани этого, а ведь раньше такого и близко не было. От начала до конца я знал что делаю, я спланировал этот брак до того, как она согласилась выйти за меня. - Как хорошо, что я уже пережил этот опасный возраст, - достав из дверцы холодильника простую содовую, я пшикнул крышечкой и обернулся к Элиан. Машинально. И увидел ее, стоявшую в пятне света. Казалось, ее волосы светились. Казалось, я в жизни ничего красивее не видел. Будто она солнце в этом доме, а не я. Поэтому, когда вместо того, чтобы развернуться и скрыться из вида она вдруг двинулась ко мне, в темноту кухни, я замер, ожидая свершения ее замыслов. И не знаю что выдало ее за мгновение до поцелуя – сердцебиение или запах, но все произошло будто во сне с заранее известным сценарием. Куда девалась вся моя спесь? Должно быть, я вел себя как идиот, радуясь тому, что она целует меня после свидания с этим парнем. О нем я больше не думал. Я целовал ее так, будто ждал все эти годы, и отпустить ее было выше моих сил. Впрочем, Элиан вдруг вывернулась из моих рук сама. - Спокойной ночи, - эхом повторил я. Как ни в чем не бывало, разве что чуть тише, чем она. Не шевелясь, провожая взглядом, пока она не скрылась из вида, и лишь тогда выдохнул. Хорошо, что бутылка была стеклянной, иначе я бы точно сдавил ее пальцами и разлил воду. Момент и так был неловкий и непонятный. Непонятно было чего она хотела им добиться. Узнать хочу ли я ее? Тогда тут я проиграл. Или выиграл? В любом случае, мне стало ясно, что за игру она затеяла. Не знаю что у нее с белозубым мистером популярность, но меня она явно не хочет отпускать. Хочет чтобы я ревновал? Я мог бы поговорить с ней об этом поцелуе на следующий день, мог бы объясниться и… что? Умолять ее снова быть моей? Черта с два. Я тоже умею играть. Я недолго думал над жертвой. Стейси была легкой добычей, но была слишком проблемной. Как только она все поймет, может нажаловаться на меня, а то и вовсе приврать в отместку – все же продинамил ее дважды. Можно было выбрать любую преподавательницу или даже аспирантку, но выбор мой пал на мисс Кэтрин Гарднер, преподавательницу и без пяти минут одинокую мать. О нас и так ходят слухи, и, не то чтобы я стремился заставить Элиан поверить в них, но если поверит – хорошо. Мой план состоял в том, чтобы заставить ее заволноваться сейчас, хотя ребенок конечно будет только плюсом. Я не собирался обижать мисс Гарднер. Она была хрупкой молодой женщиной, с вечно мокрыми почему-то глазами. Можно было списать на трудный период в жизни, но мой наметанный глаз углядел в ней истеричку. Я не был в этом убежден, но чувство это не отпускало меня при общении с ней никогда. И, тем не менее, я стал общаться с ней больше. Мягко, приветливо, дружелюбно. Вызвался помогать ей с подготовкой к родам – даже помог покрасить стены в будущей детской, о чем она, к моему удовольствию, не уставала всем рассказывать. Я подарил ей манеж, который она долго не хотела принимать, но в итоге согласилась, и все дальнейшие подарки принимала уже куда легче. Я был привычно галантен, но не допускал флирта, но отчаявшаяся девушка, кажется, все равно уверилась в моих к ней чувствах. Это напрягало, но делу не мешало. Пока. В один прекрасный день я пригласил ее на ужин. Освободился рано, заехал в супермаркет и купил продуктов. Редко готовлю, отдавая предпочтение ресторанам или фастфуду, но сегодня собирался постараться на славу. Запеку утку в рукаве, сделаю овощной салат… Когда Элиан вернулась с занятий, утка уже источала вполне аппетитный аромат, а я, набросив вафельное полотенце на плечо, нарезал овощи. Уже один мой вид должен был впечатлить ее – за все время, что мы живем вместе, я ни разу не готовил ничего сложнее тостов или омлета. - О, привет. Ты сегодня никуда не идешь? Я пригласил мисс Гарднер на ужин, она ведет у тебя какую-то из психологий. Готовлю утку в рукаве и все такое. Можешь остаться и поужинать с нами, если хочешь.
Eliane Duvall: Внешний вид На следующий день после поцелуя мы с Виктором вели себя как обычно. Я мило пожелала ему доброго утра и убежала, налив себе только кофе в переносную кружку. Впрочем, он особо и не рвался обсудить ночное происшествие. Я думала, что держу поводья в своих руках, но мой бывший муж, как оказалось, тоже умел играть по этим правилам. Сначала я услышала, что де точно узнали, что профессор Джемисон и есть отец ребенка беременной преподавательницы. Поскольку слухов таких ходило много, я не обратила внимания. Но потом мне выдали мой выигрыш в местном тотализаторе под названием "Кто обрюхатил мисс Гарднер?" В то, что это все правда, верить не хотелось. А потому я стала присматривать за этой сладкой парочкой. И все указывало на то, что между ними и впрямь что-то есть. Виктор покрасил стены в ее будущей детской. Виктор подарил манеж. Виктор купил чудные игрушки для малыша. Виктор подвез ее к врачу. Виктор то, Виктор се, Виктор, Виктор, Виктор. Мисс Гарднер вела себя как типичная влюбленная девчонка. Только беременная, что ее, безусловно, не красило. Не то, чтобы я посчитала это серьезным препятствием в достижении моих планов. Если все действительно так, я смогу с этим побороться, без проблем. Просто времени понадобится чуть-чуть больше. Он же целовал меня в ответ тогда на кухне. Он явно хочет меня, для этого не нужно было иметь семи пядей во лбу. Выключенный свет и ночь, конечно, добавляли эмоций в тот безобидный эпизод, но едва ли он вел бы себя так, если бы я не была ему интересна. В конце концов, Виктор не обычный человек. Я не строила иллюзий относительно его способностей к самоконтролю - за столько-то лет жизни. В общем, я принялась присматривать за этой сладкой парочкой. Со стороны они и впрямь были идеальным семейством, разве что без колец на пальце. К слову, весь университет их уже женил, и декан, насколько я знала, хотел, чтобы это уже произошло, так как подобный залет сказывался на репутации факультета, на котором работал мой дражайший супруг, не самым лучшим образом. Это меня не волновало, а вот то, что однажды мужчина отказался подвести меня до дома, сославшись на дела, когда я затем заметила его с этой мисс Гарднер на стоянке у детского магазинчика, очень даже. Сегодня домой я возвращалась со стойкой уверенностью, что я смогу привлечь все его внимание к себе. В конце концов, я уже и сама мечтала пойти с Виктором дальше. Интересно, как изменятся мои ощущения теперь. Прошло столько лет, а я до сих пор помню, как он заставлял меня сходить с ума со страсти. Я боялась этих своих эмоций, ведь едва ли они были богоугодны. Я молилась и просила о прощении, но каждую ночь вновь и вновь позволяла своему мужу стать мне важнее бога. Я уже почти предвкушала это, когда вдруг запахи, идущие с кухни вернули меня с небес на землю. Нахмурившись, я скинула обувь, босиком проходя туда. Американцы вообще постоянно торчали в обуви, я же предпочитала дома ходить босиком. Так что периодически у дверей случался завал моих туфель, но Виктор не жаловался. Я заглянула на кухню и увидела почти идеальную картинку: мужчина готовил, а духовка издавала вкуснейшие ароматы, кажется, утки. Я сглотнула слюну, ведь кроме круассана с утренним кофе мне так и не удалось поесть. Однокурсники собирались в МакДональдс, но я презирала фастфуд всеми фибрами своей французской души. - Вот как? - я даже выпрямилась, услышав слова Виктора. Услышанное немного сбило с меня спесь уверенности в сегодняшнем вечере. Мое лицо мгновенно потеряло все эмоции, кроме вежливой улыбки, я слово бы очутилась на пару веков назад, при дворе очередного короля. - Я вам разве не помешаю? - короткий смешок. - Что ж, я с удовольствием. Жутко голодная, с утра ничего не ела. Пойду тогда переоденусь. Оставив Виктора одного на кухне, я направилась в сторону своей комнаты. Подобрав три пары обуви, которая валялась у входа беспорядочно, я шла, задумавшись о том, что произойдет сегодня вечером. Зачем он меня пригласил? Из вежливости? Едва ли. Если он хотел, чтобы я им не мешала сегодня вечером, то намекнул бы на это, я не сомневалась. Значит, он специально меня позвал, чтобы я поприсутствовала на этом ужине. Зачем? До меня дошло, когда я очутилась в своей спальне. Ну конечно. Он делает это нарочно, чтобы заставить меня ревновать. Я даже улыбнулась. Насколько серьезными бы не были там отношения, ему важно, как я отреагирую на эту ситуацию. И он постарается подвести меня к нужному решению. Что ж, я его не разочарую. Я буду идеальным образцом приличной девочки, пусть радуется. Не позволю ему вывести меня из себя, пусть старается, сколько угодно. Мне будет все равно. Я не особо долго даже заморачивалась с нарядом. Скинув то, в чем была в университете и быстро приняв душ, я оделась в простое летнее платье и кое-как собрала волосы. Вполне себе домашний вид. И даже обуваться не стала, так и оставшись босиком. Посчитав, что я выгляжу прелестнейшим и наивнейшим дитя, я спустилась к Виктору на кухню. - Помощь нужна? - поинтересовалась я, но тут как раз раздался звонок в дверь. - Я открою! - бодро заявила я, скрываясь в коридоре. Ладно, этот ужин будет простой задачкой. Не сложнее многочисленных вечером да балов, где я строила из себя непонятно что, но при этом ни разу не попалась на лжи. Муженек же меня не знает так хорошо, как ему бы хотелось. - Мисс Гарднер, добрый вечер. Прекрасно выглядите! - заявила я, распахивая дверь. - Мисс Дюваль? - кажется, преподавательница меня не ожидала увидеть. На что она рассчитывала? На романтический ужин при свечах? Кто устраивает такое для беременной женщины? С момента своей не самой удачной беременности я презирала такое состояние для женского организма в целом, и самих беременных в частности. Но никому еще не удавалось понять истинные настроения Элиан Дюваль. Вообще-то у меня завтра экзамен. Кстати говоря, у этой самой мисс Гарднер, но кого это волнует? Я почти не сомневалась в том, что сдам, потому что ее предмет был совсем несложным. А теперь я даже пролистаю вопросы, так и быть. Едва ли эта особа проведет здесь излишне много времени.
Victor Jameson: Уже то, что Элиан согласилась, было успехом, так что, стоило ей скрыться в своей комнате, я заулыбался себе под нос. Вечер в любом случае предстоял интересный, но у меня не было времени много об этом думать – все мое внимание было отдано единственному, что могло существенно испортить ужин. То есть, еде. Поскольку поваром я был никаким, все время сверялся с рецептами, открытыми в стоявшем здесь же ноутбуке. Я был убежден, что если все делать правильно и внимательно, все получится сносно. Помогало конечно и то, что когда-то мне нередко приходилось жарить мясо на открытом огне, но это было настолько давно и отличалось от современных реалий, что главным на кухне был все же ноутбук. К приходу Кэтрин я уже поставил на обеденный стол салат, утка тоже была почти готова. Так что удивительно, но я даже почти уложился по времени. - Привет, - на ходу вытирая руки, я вышел в прихожую. Кажется, Кэтрин ожидала совсем другого, но я предпочел не обратить на это внимания. – Все уже почти готово. Как ты добралась? Я чмокнул Кэтрин в щеку и стал вешать на вешалку жакет, который она сняла – под вечер становилось довольно прохладно. Вообще приветствие подобное было у нас с мисс Гарднер с некоторых пор в ходу, но сейчас будто приобрело особый смысл. Вполне дружеский поцелуй предназначался скорее глазам Элиан, чем той, что его получила. - Элиан, не поможешь с сервировкой? Кэтрин добралась хорошо, Кэтрин тоже вызвалась сервировать. Я был не против, у меня были дела поважнее – вытащить из духовки утку, освободить ее от рукава и сделать вывод, что смотрится и пахнет весьма недурно. Спустя минут пять я поставил на середину стола утку в обрамлении запеченного в том же рукаве картофеля. - Ну, во всяком случае она не норовит улететь, - улыбнулся я. – Открыть бы к ней вина, но одна из вас беременна, а вторая – моя студентка, так что ограничимся соком, а? Когда со столом было наконец покончено, я стал вполне мирно, в звенящей тишине нарезать мясо. Элиан не выглядела напряженной, а вот Кэтрин, кажется, не знала что и сказать. Наверное, это было жестоко с моей стороны. Но я не давал ей поводов думать, что мне нужно что-то большее, чем дружба. А помощь… ну разве она была ей не нужна? Еще как нужна. Проблема современного мира в том, что простую вежливость и участие принимают за флирт. - Ну что, кто первый рискнет попробовать мою стряпню? - я поддел первый кусок мяса и поднял взгляд на девушек, сидевших по обе стороны от меня. - Это так мило с твоей стороны - все приготовить самому, Виктор, - Кэтрин улыбнулась, протягивая мне тарелку. - Это точно особенный вечер, - со стороны и не поймешь признание ли это, замаскированное под шутку, или шутка, замаскированная под признание, я просто улыбнулся в ответ и и положил в тарелку кусок мяса и немного гарнира. Затем я сделал то же самое для Элиан и для себя.
Eliane Duvall: Я умела вести себя безукоризненно. Даже в те времена, когда я еще не была искушена в дворцовых играх, уже тогда я умела покорить любого своим ангельским поведением. Так что не знаю, на что рассчитывал Виктор. Он едва ли строил иллюзии относительно моей выдержки. Тогда что? Хотел просто поиздеваться? Показать, что он счастлив с этой профессоршей? Да нет, второй вариант звучит слишком уж абсурдно. Я бы даже нахмурилась, если бы ситуация не требовала от меня безукоризненного владения собой. Мы с мисс Гарднер вместе сервировали стол, причем она была напряженно молчалива, зато я болтала, как ни в чем не бывало. Едва ли кто-то мог заподозрить меня в чем-то низком. Держу пари, со стороны мы с моим бывшим мужем выглядели, если не как отец и дочь, то как дядюшка и племянница точно. - Пахнет потрясающе, Виктор, ты к себе несправедлив, - улыбнулась я, через плечо заглядывая мужчине на утку. Затем я даже сощурилась, втягивая аромат. Ладно, пахло и впрямь отлично, хотя не думаю, что ради такого комплимента стоило разыгрывать такой цирк. Но нашу гостью так пробрало от этого «Виктор», что я ехидно улыбнулась своему любимому, пока та не видела. Мужчина разлил нам обеим сока, сделав попытку остроумно пошутить. Впрочем, я рассмеялась и сделала глоточек. Напряжение за столом, казалось, можно было резать ножом. Причем все оно исходило от мисс Гарднер, мы же были так спокойны, будто бы супруги после несколько лет в браке. Я даже хмыкнула от пришедшего в голову сравнения. - Пожалуй, я уступлю мисс Гарднер, - ответила я, дожидаясь, пока придет моя очередь пополнить тарелку. - Советую вам сделать вид, что вы едите, а на самом деле все выкинуть, мэм, - «посоветовала» я ей громким шепотом, якобы заговорщически наклоняясь. - Я уверена, Виктор задумал нас отравить! Кэтрин как-то напряженно рассмеялась, я же выпрямилась, как ни в чем не бывало, расстилая салфетку на коленях. Я заметила взгляд женщины сначала на мою тарелку, затем на тарелку мужчины. Покосившись на его еду, я поняла, что манеры у нас абсолютно одинаковые, европейские, но не стала концентрировать на этом внимание. - Значит, мисс Дюваль и впрямь живет у тебя, Виктор, - заговорила мисс Гарднер. Я промолчала, выразительно глядя на Виктора. В конце концов, этот ужин была его идея, пусть и расхлебывает. - А когда вы ждете малыша, мисс Гарднер? - перебила я бывшего мужа. - О, в октябре, - она залилась краской. - Это так чудесно! Дети — это прекрасно. Он ваш первый? - Да... - Виктор, а у тебя есть дети? - я чуть отстранилась на стуле, стараясь сверять реакцию и мужчины, и женщины одновременно. В моем вопросе, в сущности, со стороны ничего не было — по крайней мере, и Кэтрин с любопытством покосилась на Виктора. Я же была занята подсчетами. Октябрь. Значит, залетела она где-то в феврале. Может он быть отцом или нет?.. Разговор скатился на насквозь скучные вещи, но я продолжала вести себя безукоризненно. Однако мисс Гарднер все не расслаблялась в моем присутствии. Но я прекрасно знала, что так оно и будет. Даже не мои слова — скорее мое уверенное поведение заставляло ее чувствовать себя здесь лишней. И никакие потуги мужчине не помогали.
Victor Jameson: - Я сдаю ей комнату, разве я не говорил? Я мирно улыбался, хозяйничая за столом, стараясь не особенно влезать в разговор и не проявлять своей лояльности ни к одной из них. Потому что не питал иллюзий – не смотря на внешне милую болтовню, моя кухня явно превратилась в поле боевых действий. Я немало прожил в высшем обществе, при дворах самых разных королей, подозреваю, что Элиан тоже. И я прекрасно видел, что она побеждает. Мне было даже немного жаль Кэтрин, но не восхититься Элиан я не мог. Она выбрала идеальную тактику и превосходно придерживалась ее. У моей гостьи не было шансов. - У меня? Нет, боюсь, нет, - помедлив с ответом, я мило улыбнулся и отпил сока. Интерес обеих мне был понятен, я был прекрасно осведомлен о слухах. Тем приятнее было водить Элиан за нос. Хотя тут я солгал, конечно. Марте нет еще и тридцати. Так что дети у меня есть. Но то будто из другой жизни. У Виктора Стоуна были дети. У профессора Джемисона их нет. Правда, при одном взгляде на Элиан вся моя уверенность в этом таяла на глазах. Ибо как на счет Ра? Я настолько привык делить себя на сотни, тысячи смертных жизней, будто это позволяет обмануть совесть и уйти от ответственности. И ведь позволяет. Каждое новое начало, каждая новая жизнь и новая влюбленность дает возможность хоть ненадолго перестать думать об этом. А теперь выясняется, что одна из моих жен была вовсе не смертной. И что у меня был шанс покончить со всей этой каруселью ролей и театральных уходов из жизни. Но, кажется, я настолько привык, что уже и не знаю, хочу ли все менять. Правда, не смотря на это, продолжаю невнятную игру с Элиан. Могу ведь просто исчезнуть. Но почему-то мысль об этом приводит в ужас. Будто я сойду с ума, если ее не будет рядом. Если не будет утренних бесед за кофе и внезапных, выбивающих почву из-под ног поцелуев. Как-то так и прошел вечер – за ненавязчивыми на первый взгляд беседами, шуточками и философскими думами. Элиан вела себя настолько уверенно и спокойно, что даже попытки ее преподавательницы всячески указать на то, как я был к ней внимателен, какое участие проявлял последние недели не выводили ее в победители. Уж не знаю насколько удался мой план – по поведению Элиан ничего сказать нельзя было, но я подозревал, что это не значило, что мне не удалось ее задеть. Я видел как она изменилась в лице, едва услышав о мисс Гарднер, и решил только этот момент и брать в расчет. Когда же все было съедено и выпито, Кэтрин сама засобиралась домой. Видимо, ей было здесь действительно некомфортно, и я снова почувствовал укол совести. Так что постарался всячески загладить вину при прощании, отчетливо понимая, что делаю все только хуже. Помог одеться, предложил подвезти. Она отказалась. Распрощавшись, я вернулся на кухню, убирать со стола. Кэтрин предлагала помощь, но я отказался, предположив, что в ее положении, она, должно быть, устала. Заговаривать с Элиан я не спешил, молча соскребая объедки с тарелок. С уходом женщины битва еще не была окончена, и я не спешил срывать маски и проверять результат. Если я не ошибся, последствия не заставят себя ждать.
Eliane Duvall: Мне было совсем не трудно "держать лицо". На самом деле, мисс Гарднер была слишком недалека, чтобы стать мне серьезным вызовом. Я даже, признаться, заскучала. Лишь внимательный взгляд Виктора, когда он явно наблюдал за мной, не давал мне расслабиться. К счастью, наша гостья не возжелала даже остаться на десерт. Сославшись на усталость и ранний экзамен утром, она засобиралась домой. Я продолжала играть роль радушной хозяйки, уговаривая ее остаться и предлагая Виктору отвести ее домой, но все это лишь укрепляло ее уверенность в скором отъезде. И правильно. Надеюсь, она не будет мне устраивать на сдачу веселенькую жизнь. Иначе мне придется отомстить. После ее ухода мы оба замолчали, принявшись убирать со стола. Я собиралась было заговорить, но зазвонил мой телефон. Звонила одна из однокурсниц, которая отчего-то волновалась насчет сдачи экзамена беременной женщине. Так что я проболатал с ней следующие несколько минут, одной рукой зажав телефон, а другой перенося тарелки из гостиной в кухню. Краем глаза я наблюдала за мужчиной, делая вид, впрочем, что увлечена разговором. Я еще не решила, как мне относиться к этому ужину, а потому не сворачивала телефонный разговор до того времени, пока вся посуда не была сгружена на столик рядом с мойкой. И лишь поняв, что дел мне больше не осталось, я попрощалась. Виктор возился с посудомоечной машиной, а я же залезла на кухонный стол, беря с вазочки с фруктами яблоко. Откусив кусок, я принялась разглядывать задницу бывшего мужа - он как раз наклонился, чтобы засыпать в машинку порошок. - В университете принимают ставку на отцовство ее ребенка, - заговорила я, поднимая взгляд на его лицо, когда он обернулся. - Твоя кандидатура выиграла. Мне даже вернули уже мой выигрыш, будто кто-то видел тест на отцовство, - я хмыкнула и откусила еще кусок, замолкая. Я не спрашивала ничего, просто поддерживала какой-то даже дружеский разговор будто бы. В принципе, я не могла решить, как мне себя вести, потому что не знала, зачем Виктор это все устроил. Пока я не знала его мотивов, мне было сложно предсказать итог того или иного моего поступка. Можно было, конечно, просто спросить. Но где гарантия, что он вообще мне ответит? А если и ответит, то почему непременно правду? Поэтому-то я и продолжала есть яблоко, сидя на кухонном столе, и весь мой вид изображал скорее ребенка, чем взрослую и мудрую женщину. Интересно, а какие женщины нравятся моему муженьку теперь? Тогда было нормальным соблазнится четырнадцатилетней девочкой и жениться на ней, сейчас же это извращение. Интересно, как происходило у него это перестраивание на современный лад? Я в первый раз об этом задумалась, и эта тема показалась мне интересной. Я даже решила ее обсудить с Виктором. - Сейчас все по-другому, да? Раньше в четырнадцать уже взрослая, а сейчас за свидание со студенткой тебя назовут извращенцем, даже если она совершеннолетняя. А как это ощущается? - я поднесла яблоко ко рту, собираясь откусить. Задумавшись, я просто облизнула плод и продолжила свою мысль. - Я имею в виду, как ты понимаешь, что теперь нужно поднять планку? Что теперь четырнадцать - это ребенок, и его нельзя рассматривать в роли... кхм... своей жены? - я коротко рассмеялась и принялась грызть свой фрукт уже активнее. Болтая ногами в воздухе, я слушала ответ мужчины, размышляя о времени и том, как сильно все меняется. Зачем я затеяла этот разговор? Не знаю. Сейчас мне было правда любопытно. Ну и еще я усыпляла его бдительность. Вроде как все как обычно, и этот ужин ничего не изменил, да и вообще меня не волнуют его отношения с мисс Гарднер. Вроде как.
Victor Jameson: Я мирно возился с посудой, слушая Элиан, тем не менее, внимательно. Мне было известно о слухах; кажется, я даже слышал где-то о ставках, но это тотчас вылетело у меня из головы. А теперь, как выяснилось, меня уже окончательно записали в отцы. На лбу у меня написано что ли? Или только участие в судьбе одинокой женщины сразу указывает на мою причастность к зачатию ребенка? Я не был возмущен этим фактом, впрочем, он был довольно забавен. - Поздравляю, - ответил я, загружая посуду в посудомоечную машину. – Только мисс Гарднер не говори. Вроде бы с уборкой было покончено, вроде бы самое время было расходиться по своим комнатам, только вот мы не спешили расходиться. Элиан в своей детской, полной непосредственности манере сидела на столе и грызла яблоко. Даже странно, раньше за ней такого не водилось. Даже в четырнадцать лет. Особенно в четырнадцать лет, когда каждый ее шаг и каждое движение даже на расстоянии будто контролировались матерью. - Дай-ка подумать, - нарочито серьезно ответил я, вытирая руки о штаны и опираясь о стол напротив нее. - Я живу со студенткой вдвое младше меня, при этом от меня беременна преподавательница. Да я совершенно точно извращенец. Логичный вопрос, наверное, только вот ответить нечего. Время идет своим чередом, все меняется постепенно. Меняются и кеми, сами того не замечая. Правда, резких изменений и не происходило. Она и тогда, в четырнадцать, была для меня ребенком. Я не рассматривал ее как нечто большее. Подыгрывал, сыпал комплиментами, но едва ли воспринимал всерьез. Теперь мне кажется, что свадьба состоялась во многом благодаря матери Бланш. И благодаря ей самой. Я же… просто жил в свое удовольствие, и лучше партии чем Бланш не видел. За почти два года дружбы с ее семьей, я изрядно привязался к ней и проникся симпатией. Мне хотелось заботиться о ней, хотелось сделать ее счастливой. Бланш же, в придачу ко всему, росла невероятно красивой. Но красивее, чем сейчас, она не была никогда. - Когда мы поженились, тебе было почти шестнадцать вообще-то, - усмехнулся я. Будто это делало ее намного старше. Ну, вообще-то, внешне делало. Решив, что что бы я ни ответил, буду выглядеть законченным педофилом, я просто оттолкнулся руками от стола и приблизился к ней настолько, что еще немного, и почувствовал бы ее дыхание на своих щеках. – Еще скажи, что я причинил тебе серьезную моральную травму, взяв в жены так рано. От нее пахло яблоком. Наверняка и губы были сладковаты на вкус. Я думал об этом какие-то мгновения, затем отстранился и ушел к холодильнику – налить молока. Это был занятный, но нелегкий вечер, и понял я это, кажется, только сейчас, когда напряжение близилось к пределу. Я ждал от нее реакции, хотя бы намека на недовольство, но ничего серьезнее той резкой смены поведения в самом начале так и не получал. Я хотел обойти Элиан в игре, а вместо этого она сидела на столе и, как ни в чем не бывало болтала голыми ногами да облизывала яблоко. - А каково тебе? Пришлось учиться независимости? – наливая молоко поинтересовался я, раз уж пошла такая пьянка.
Eliane Duvall: Виктор включил посудомоечную машину и приблизился ко мне, вытирая руки полотенцем. На мгновение мне показалось, что он подойдет вплотную и... и что сделает? Поцелует? Я даже как-то нервно сглотнула, но он остановился, опираясь на стол рядом со мной. Меня даже кольнуло разочарование, но я постаралась не показать этого, поворачивая голову в его сторону. Он сказал, что она беременна от него. Это он серьезно сейчас или всего лишь озвучивает слухи? Я, нахмурившись, сдвинула брови, размышляя над его словами, пытаясь углядеть в них скрытый смысл. Пока я размышляла над этим, Виктор встал еще ближе, а я пропустила момент его приближения. Судорожно втянув воздух сквозь зубы, я подняла голову - он был выше меня, несмотря даже на то, что я сидела на столе. Облизнув губы, я усмехнулась, поднимая яблоко и неосознанно выставляя его своеобразной преградой между нами. - Почти шестнадцать - это, вообще-то, пятнадцать. Ты женился на мне, когда мне было пятнадцать, но ухаживал за мной с четырнадцати. Педофил, - я фыркнула и откусила кусок фрукта. Мужчина мне как раз задал свой вопрос и вместе с ним отошел в сторону, так что я могла вздохнуть спокойно. А еще и подумать над ответом, дожевывая яблоко. - Какой там. Если тогда в пятнадцать я была взрослой, то теперь, когда мне никто не верит, что мне двадцать один, я все еще ребенок. Меня никто не воспринимает всерьез, мне сложно показать, чего я стою на самом деле. Так что ничего не изменилось. Что тогда я не могла существовать без мужа, что сейчас не могу существовать либо без покровителя, либо без родителей, - я ведь даже как-то заполучила родителей. Разыграв из себя шестнадцатилетнюю, я попала в детский дом, откуда меня удочерили, даже несмотря на мой возраст. Я умела быть очаровательной. Правда, быть дочкой богатых родителей мне надоело еще быстрее, и я исчезла из их жизни. Какое-то время на кухне повисла тишина. Я размышляла о своей жизни, Виктор пил молоко. Затем, опомнившись, я спрыгнула со стола. Босыми ногами стоять на холодном кафеле было неприятно, но я постаралась абстрагироваться, проходя к холодильнику, возле которого и замер мужчина. Я проскользнула между ним и холодильником как раз в тот момент, когда он хотел поставить молоко обратно, и прижала своей спиной дверцу, вновь ее закрывая. - Так ты правда отец ее ребенка? - спросила я в лоб. В этих играх мы оба были слишком хороши, чтобы продолжать в них играть. Это просто могло продлиться бесконечно. И раньше мисс Гарднер родит ребенка, и тот вырастет и заделает собственных детей, чем в нашей игре всплывет правда. Мы оба могли держать лицо бесконечно долго, наверное. Хотя, признаться, я чувствовала, что в присутствии бывшего мужа я уже не так хорошо владею собой. Порой, чересчур увлекаясь, я забывала, ради чего это затеяла. Месть. Мне нужно было отомстить. За ту боль, что я испытывала. За то желание умереть. И за невозможность умереть тоже. Прошли века, подробности стерлись, конечно. Я помнила больше хорошего, чем плохого. Но не могла оставить так просто.
Victor Jameson: - Ага, еще пара-тройка лет, и стала бы почти старой девой, - фыркнул я. В чем толк выставлять меня извращенцем? Мы оба прекрасно помним те времена, да и последующие за ними – тоже. И уверен, что оба прекрасно знаем, что шестнадцатилетние девочки бывают чертовски привлекательны, неважно современный ты человек или жил пять веков назад. Разве что сейчас об этом говорить не принято. Меня не задели слова Элиан – лично для меня она с возрастом становилась краше, даже по старым воспоминаниям. Становилась увереннее, узнавала свои достоинства и училась ими пользоваться. Так что нет, я себя извращенцем не считал. Куда больше заставили задуматься ее следующие слова. Ведь правда, ей, должно быть, было нелегко. Я сам не раз думал о том, что перестал стареть в очень удобном возрасте. Я был не настолько стар, чтобы это мне мешало, и не настолько молод, чтобы не воспринимать меня всерьез. Во все времена мне, при желании, удавалось создать себе образ человека образованного, достигшего определенных высот, неважно будь то просто богатство и статус в обществе или профессионализм. Будь мне лет двадцать на вид… жизнь была бы все еще прекрасна, но сценарии были бы совершенно другими. А каковы были ее сценарии? Вспоминая последние века, скорее всего, она постоянно выходила замуж. Во всяком случае, я бы не удивился. И это почему-то задело. Я не хотел об этом ни думать, ни слышать, так что развернулся к холодильнику, желая спрятать молоко, но Элиан возникла прямо передо мной, закрывая дверцу. - До сих пор непорочное зачатие не входило в мою компетенцию, - вскинул брови я. Вот оно. Вот реакция. Я победил. Мне казалось, я видел страх в ее глазах – что если ребенок и правда мой? Даже я до сих пор не предполагал, что она может в это верить. Точнее, не думал, что она действительно поверит. А теперь она стоит передо мной, не на шутку взволнованная, даже щеки порозовели. И я, опьяненный то ли победой, то ли ее близостью, не раздумывая ни секунды, прильнул к ее губам. Кажется, впервые целуя ее сам с тех пор как «умер». Молоко я поставил мимо столешницы рядом с холодильником, так что оно, кажется, упало на пол и разлилось, но я едва обратил на это внимание. Зато у меня освободились руки. Я уже победил, к чему продолжать играть? Теперь я хотел, чтобы она поняла – весь этот спектакль был ради одного зрителя. Ради Элиан Дюваль. И если она хотела отомстить, то самым жестоким было бы сейчас оттолкнуть меня.
Eliane Duvall: - С такой маман, как у меня, едва ли мне грозила бы такая участь, - хмыкнула я. Ну конечно, какая там из меня старая дева. И если бы не шевалье де Клермон, то я была бы успешно выдана замуж еще за кого-нибудь. Сейчас меня это волновало меньше всего на свете. Я успела лишь вскользь подумать о том, что как бы сама себе выбрала мужа, заговорив с ним на том балу. А если бы этого не произошло? Соблазнился бы он на юную глупенькую девицу, которая отчаянно краснела, стоило ему прикоснуться к ней? Виктор не молчал, когда я задала ему вопрос. Он лишь вскинул брови, на миг выдавая свою реакцию на мой вопрос, и я запоздало поняла, что проиграла ему в этом раунде. Постаралась задать вопрос максимально нейтрально, но, видимо, сдала саму себя. Ладно, я еще наверстаю. Сейчас меня куда больше волновало, что он не имеет к ребенку мисс Гарднер никакого отношения. Я улыбнулась. Знала ли я, к чему ведут эти разговоры на кухне? Конечно, знала. И если бы Виктор не поцеловал меня сейчас, я бы сама это сделала. Но мой бывший муж милостиво избавил меня от необходимости проявлять инициативу, и мне оставалось лишь податься к нему, раскрывая губы ему навстречу. И, пусть это прозвучит по-книжному, это не было похоже на то, что было раньше. Я словно возвращалась в свое детство, когда была безумно влюблена в своего первого мужчину. По крайней мере, мое тело живо реагировало даже на малейшее прикосновение. Мужчина, похоже, промазал с молоком, и то упало и разлилось. И если он был в обуви, то мне холодная жидкость плеснула на ноги, заставив вздрогнуть от неожиданности и немного отстраниться. Улыбнувшись Виктору, я ухватилась за его плечи, а затем и вовсе подпрыгнула, ногами обнимая его за талию. И вновь целовать и целовать до беспамятства. Ладно, этой части своего плана я ждала дольше всего. И ожидания мои воплощались сейчас в лучшем виде. Я уже была готова отдаться ему прямо здесь, на кухне. Вообще изначально я планировала, что я позволю ему лишь чуть-чуть, но затем буду якобы смущаться и скроюсь в своей комнате, чтобы оттянуть момент. Но в эту минуту я словно обо всем забыла. Кого это волнует, черт возьми? Я сама потянула его футболку наверх, хотя в таком положении снимать ее было неудобно. Не без его помощи это все же удалось, и вещь отправилась на пол – скорее всего, даже в ту самую лужу молока, из которой я спасалась бегством. Ну и пусть все выходило из-под контроля. Мне это нравилось. И я знала, что Виктор меня хочет, несмотря даже на то, сколько лет прошло. Теперь уж я точно не юная дева, которую интересно было соблазнить, интересно было побарывать ее смущение и находить различия между Бланш днем и Бланш ночью. С тех пор много воды утекло, и я уже была другой. И я другая, похоже, нравилась моему бывшему мужу. Что ж, поглядим, через какое время теперь я ему надоем. Все эти мысли пронеслись в моей голове за несколько секунд, пока мужчина вновь не поцеловал меня после заминки, вызванной снятием футболки. И дальше я предпочла отпустить ситуацию. Тем более, даже захоти я сейчас остановиться, я бы просто не смогла.
Victor Jameson: Элиан вздрогнула, и я не сразу понял в чем дело, только сердце ухнуло куда-то вниз мгновенным разочарованием – как так, неужели снова исчезнет в своей комнате? Молока я не видел и не чувствовал – ноги были обуты в туфли, его запах не казался мне чем-то из ряда вон. А потом она обвила меня ногами, и все исчезло, включая молоко. Я мог только прижимать ее к себе и целовать с неожиданной даже для себя жадностью. Будто в любой момент она исчезнет. Или передумает. Я должен не дать ей передумать. Не помню чтобы когда-либо чувствовал к ней подобное. Мне нравилась ее стеснительность, нравилось, что стоит пробиться через эту стыдливость, открывается неожиданная для столь невинного внешне существа страсть. Но раньше я всегда был осторожен – не напугать, не обидеть, не смутить. И мне это нравилось, нравилось как она всякий раз раскрывается мне. Теперь все было по-другому. Меня снесло такой лавиной, что не осталось мыслей в голове. Игра, осторожность, азарт? Какой там, все, что меня интересовало, это как можно скорее избавиться от одежды и получить желаемое. Даже представить дико, что какие-то минуты назад мы вели вполне светские беседы. А теперь я судорожно, наощупь пытаюсь разобраться как расстегивается ее проклятое, такое простое на вид платье, в итоге почти решаю, что это слишком трудная задача, и нужно просто его разорвать. Но в последний момент под руку попадается пояс и – вуаля, платье можно просто стянуть через голову, чтобы выбросить куда-то и забыть. Навеки. Потому что чем меньше одежды нас разделяет, тем более мы сходим с ума. Не знаю какой была моя высшая цель – развернуться и усадить Элиан на стол или отнести все же в спальню, но молоко дало о себе знать – я поскользнулся на месте, почва ушла из-под ног, и мы оба полетели вниз, на мокрый, скользкий пол. Мы не убились, наверное, только потому, что я в последний момент неуклюже расставил руки в стороны, хватаясь за все, до чего дотянулся, и падение вышло более или менее мягким. Элиан лежала спиной на собственном платье и, кажется, моей футболке, и какое-то время мы перепуганно смотрели друг другу в глаза, а потом вдруг разразились хохотом. Прилив адреналина, веселье, чертово молоко повсюду, его запах, смешавшийся с запахом Элиан – все это, кажется, окончательно стерло последние границы. Нам было плевать. И тут хорошо. В луже молока на полу кухни.
Eliane Duvall: Это не было похоже на то, что было в прошлом. Тогда он побарывал мое смущение, он делал шаг вперед и два назад, боясь спугнуть свою набожную и очень юную супругу. Сейчас он себя не сдерживал. Он явно вел себя, как сам того хотел. И этот его напор — горячий, страстный, где-то даже немного грубоватый — сводил меня с ума. Я сама нетерпеливо ожидала, когда же он победит мое платье, шепча Виктору на ухо что-то вроде «порви». Но все же у него вышло, и я смогла насладиться прикосновением своей обнаженной кожи к его. Почувствовав разгоряченную кожу, я выдохнула, цепляясь пальцами за плечи. Это было восхитительно. И я не хотела, чтобы это заканчивалось. Оставшаяся одежда раздражала, выступала ненужной сейчас преградой. Я уже мечтала, когда он будет обладать мной. Я совсем забыла о том, кто мы и где мы, но окружающая обстановка сама напомнила. Виктор поскользнулся на разлитом молоке, и мы оба рухнули на пол. Я вскрикнула от неожиданности, держась за мужчину — тем более, что он руки расцепил в попытках ухватиться хоть за что-нибудь. В итоге падение смягчилось, но холодный плиточный пол, от которого я спасалась бегством, обжег холодом мою спину. Впрочем, я упала больше на платье и футболку, так что по большей части была защищена от раздражающих факторов. Мы оба рассмеялись, но веселье наше быстро закончилось, когда мы вернулись к сводящим с ума поцелуям. Наверное, следовало сменить дислокацию, а то пока я была вся в молоке не хуже Клеопатры с ее ванными. Но оторваться от Виктора еще хотя бы на мгновение было выше моих сил. Пол, значит, пол, какая разница? Главное, что от одного его объятия я забывала, кто я, чего хочу, и кто он. Я снова любила и снова была любимой, но не так, как в прошлый раз. Сейчас, несмотря на все то вранье, которое еще преследовало нас, мы впервые были почти искренни друг с другом. Почти. Но сейчас этого было достаточно. Через пару мгновений меня не волновал не твердый пол, не холодная плитка, не лужа молока. Меня интересовал только мужчина, его руки, его губы. И стремительно исчезающая с нас одежда. Кому какое дело? Это и впрямь было по-другому. Он не сдерживал себя, не заботился о том, как я отреагирую. Не сказать, чтобы он эгоистично заботился только о своем удовольствии — вовсе нет. Но впервые со мной он делал все, что хотел. И мне нравилось это. Нравилось настолько, что я окончательно потеряла счет времени и понимание того, что вообще происходит. Я отпустила свой контроль, я позволяла просто случиться тому, что должно. Правда, полежать потом не получилось, хотя и хотелось. Мы еще тяжело дышали, но я уже села на полу, стараясь разместиться на разбросанной одежде. Виктор же, похоже, наслаждался прохладой пола в контакте с разгоряченной кожей. - Замерзнешь, - усмехнулась я, поднимая свое платье и критически его оглядывая. Вздохнув, я выжала его от молока и бросила на стул неподалеку. - Если верить истории, то после таких молочных ванн у меня должна быть кожа не хуже, чем у Клеопатры, - я наклонилась над мужчиной, долго и с оттяжкой целуя его. Мне не хотелось от него отрываться, но я знала, что нужно. Только я выйду за пределы кухни, и магия момента пройдет. Я еще поругаю сама себя за глупый поступок. - Завтра экзамен, мне надо бы немного отдохнуть, - негромко проговорила я, вставая. - Спокойной ночи, - подхватив свою мокрую одежду, я скрылась в коридоре. Резко стало холодно, так что я мечтала только о горячем душе и теплой постели. Появилась мысль, что в постели мне бы не хватало Виктора, но я сама себя одернула. Не ради этого я все это затеяла. Не ради того, чтобы влюбиться в него вновь. В ванной бросив одежду в стирку, я включила воду и критически осмотрела себя в зеркало. Нельзя отвлекаться от своей цели.
Victor Jameson: Вернул к реальности, кажется, только голос Элиан. Замерзну. Я даже не сразу понял к чему это она. Сердце все еще стучало в ушах, мне было жарко. Перекатившись на спину я глаза прикрыл от наслаждения – холодный пол был тем, что надо. И было плевать кто я и что будет дальше. Я был в раю, если он существует. - У тебя и так кожа лучше, - лениво усмехнулся я, ловя ее руку. Отпускать ее не хотелось. Потому что с ее уходом исчезнет и рай. Я стану просто голым идиотом в луже молока на полу кухни. Правда, перед этим меня ждал еще долгий поцелуй, но тем тяжелее было расставание. - Спокойной ночи. Я даже нашел в себе силы сесть, упершись спиной в кухонную тумбу, чтобы проводить Элиан взглядом. Потом зажмурился, потер переносицу, силясь собрать мысли в кучу. Как ни крути, то, что только что было, внушало большие надежды. Пожалуй, я был даже счастлив. Я чувствовал себя свободно, будто мне больше не нужны крылья чтобы летать. Тогда я еще не успел этого осознать, но, думаю, причиной этой легкости было отсутствие вечного понимания, что все проходит, не успеешь и глазом моргнуть. Впервые за целую вечность я был с девушкой, которая не постареет, не умрет. То есть, не впервые, конечно, но раньше я этого не знал. За это стоило выпить, и стакан молока, который я успел налить как раз перед этим, очень вовремя попался на глаза. Молоко слегка расплескалось по столу, но мне было достаточно. Встав на ноги, залпом осушил его и, постояв вот так еще с минуту, я ощутил наконец легкий холод. Молока было не то чтобы много, но мы щедро размазали его повсюду, включая себя. Кое-что упало со стола, разглядывать эти вещи мне было лень. Эта часть кухни была похожа на место ограбления, но я оставил уборку на завтрашний день. Хмыкнув, я собрал одежду и поплелся в душ. К счастью, он был не один. Элиан вовсю шумела водой на первом этаже, так что я пошел на второй. Бросил вещи в корзину и сам с радостью встал под горячие струи воды. Больше всего мне хотелось залезть под одеяло к Элиан и не выпускать ее из объятий до утра, но, остановившись у дверей ее комнаты, я так и не решился войти. Будто все волшебство момента исчезло. Теперь это казалось мне неуместным. Кажется, зайду и она возмутится, выгонит прочь. Так что я решил не тревожить ее больше. У нее экзамен в конце концов. Кажется, у Кэтрин. И тут я почувствовал себя редким говнюком, так что запереться в комнате показалось лучшим выходом.
Eliane Duvall: Внешний вид Я позорно проспала, так что на экзамен собиралась чуть ли не бегом. Едва не снеся по дороге Виктора с паническим воплем «я опаздываю», я вылетела из дома, на ходу допивая кофе одной рукой и надевая туфли другой. За мной заехала однокурсница Аманда, которая теперь нетерпеливо сигналила под дверью — кстати именно это меня и разбудило. Так что ничего удивительного, что она была раздражена. Она-то поди планировала приехать немного заранее. По дороге я успела накраситься и расчесать волосы, краем уха слушая ворчание Аманды на предмет своей несобранности и вообще ужасного характера. Зато вся эта утренняя суматоха не давала подумать о кухонных приключениях. А еще о том, что я вообще-то иду на экзамен к особе, которая явно считает моего бывшего мужа, с которым я переспала сегодня ночью, своим ухажером. Какая досада, не правда ли? Сдавать экзамен беременной боялись все. Предыдущую группу она наполовину завалила, зато второй половине проставила абсолютно непредсказуемые хорошие оценки. Все боялись лишний раз вякнуть, и моя равнодушная уверенность вызывала недоумение. Как будто меня волновало мнение какой-то там обрюхаченной девицы, тоже мне. Я была почти уверена, что сдам. Ну, во-первых, я действительно знала предмет, не прогуливала лекции и вообще была умницей. Во-вторых, я же вчера была хорошей девочкой? Улыбалась и миловалась с преподавательницей, ни словом, ни жестом не выдавая своего интереса к Виктору. Так что я не волновалась. Но когда мисс Гарднер начала меня, прямо скажем, валить, я была в шоке. Конечно, могла выкрутиться, но в моей голове возникла идея получше — как можно убить обоих зайцев одним выстрелом. Так что я лишь покорно опустила голову, пока женщина вырисовывала мой незачет в ведомости и вышла из аудитории. Что ж, посмотрим, кто кого. Не на ту напала ты... Я дождалась, пока сдадут все. Ждать, к слову, пришлось долго. Я успела и погулять, и пообедать, и даже пошопиться. И лишь когда мисс Гарднер осталась в аудитории одна, планируя дозаполнить документы и уйти, я тихонько поскреблась в дверь. - Мисс Гарднер, вы позволите? - а теперь добавим немного слезы и дрожи в голос, взгляд должен бегать, губа быть обеспокоенно закушенной, а пальцы нервно теребить бумажную салфетку. В общем, такой образ, что только обнять, покормить да обогреть. - Мисс Дюваль? Что случилось? - Я хотела узнать, как я могу вам пересдать экзамен... К счастью, эмоциями беременных легко манипулировать. Так что девица быстро расчувствовалась и, усадив меня рядом, принялась выспрашивать, что да как. Сначала я поломалась, уходя от ответа и делая вид, что не понимаю, о чем она, но затем запела соловьем. Рассказала про то, что влюбилась в Виктора, когда мне было пятнадцать. И про то, что он обесчестил меня в пятнадцать, и даже про то, что заставил меня потом сделать аборт. А теперь, дескать, заставляет меня жить с ним и периодически принуждает удовлетворять его сексуально, а я так боюсь пожаловаться, так боюсь. В конце моей истории мы с преподавательницей уже рыдали в обнимку над моей нелегкой судьбинушкой, я вся тряслась, как и положено, и просила никому-никому не говорить. В общем, я была великолепна. Каждую минуту мысленно аплодировала самой себе. К четвертой чашке чая, которой поила меня мисс Гарднер, она уже вырисовывала мне отличную оценку и обещала ни за что и никому не рассказывать. Вот только я рассчитывала на противоположный вариант. И, надо же, не прогадала. Для беременной эта особа оказалась даже шустрой — едва я на следующий день перешагнула порог университета, как меня вызвали к декану. Как же прекрасно, что люди такие предсказуемые и легко поддающиеся манипуляциям. Вечером мне не удалось пересечься с моим бывшим мужем, так что войдя в кабинет, я увидела его впервые с наших кухонных приключений. К счастью, впечатлительных и беременных тут не было, что существенно упрощало мне задачу. Так что я солнечно улыбнулась присутствовавшим в комнате мужчинам и покорно села на стул на противоположной от Виктора стороне. - До меня дошли кое-какие разговоры, - начал декан, пока я изображала из себя ангелочка, держа руки на коленках. - По правде говоря, мне следовало бы вызвать полицию, но я подумал, что лучше будет разобраться сначала внутри нашего коллектива, - ему явно было неловко вести этот разговор, а мы оба ему не помогали. Я хлопала ресницами, а муженек и вовсе не понимал, о чем речь. Что ж, сюрприз.
Victor Jameson: На следующий день после того безумного вечера нам так и не удалось пересечься. Утром я хотел сделать Элиан кофе, но она убежала быстрее, чем я успел ее толком рассмотреть. Опаздывает. Я вспомнил, что у нее экзамен и успокоился. У меня, впрочем, тоже был экзамен, только в обед. За этим делом я провел всю вторую половину дня и вечером вернулся практически без сил. А на утро меня ждал сюрприз. Я шел к декану беззаботно здороваясь с сонными, спешащими по делам коллегами и студентами, не подозревая, что меня ждет. Наверное, если бы моя судьба в этом университете волновала бы меня чуть больше, я бы переживал по поводу того, что случилось, весь вчерашний день, но мне было относительно плевать. Не выйдет здесь – начну в другом месте. Хорошо бы с Элиан… Элиан, к моему удивлению, тоже была приглашена. Что как бы само по себе уже было тревожным звоночком. Я улыбнулся, поздоровался, и не подал вида, что хоть сколько-нибудь близок к пониманию ситуации. - Полиция не особенно жалует ложные вызовы, сэр, - дружелюбно заметил я, усаживаясь поудобнее. Это обещает быть довольно веселым. Понятия не имею зачем Элиан рассказала – если дело, конечно, в этом – но в качестве мести это тянет слабо. Я даже не злился. Почти. Очень надеюсь, что в случае чего именно это и разозлит Элиан. Но я пока не спешил делать поспешных выводов, так что весь превратился в слух. - Так что за разговоры? – я мог бы предположить, что дело в нашем совместном проживании, но об этом было уже столько неловких для него бесед, что я сильно сомневаюсь, что дело снова в этом. Да и даже узнай он о том, что было день назад, едва ли это тянуло бы на вызов полиции. Скорее нарушение рабочей этики, но не криминал же. Декан явно был не в восторге от этой беседы. Внимательно посмотрев на нас с Элиан, он ослабил галстук и вздохнул. - Вы когда-нибудь… - тут он прикрыл глаза и поднял руку ладонью вперед. – Не хочу знать. Скажите мне одно, мистер Джемисон. У вас была связь с мисс Дюваль до ее совершеннолетия? До меня дошли разговоры, что вы преступно растлили ее в пятнадцать. И не оставляли в покое ни после, ни сейчас, - вздохнув, мужчина откинулся на спинку кресла. Будто наконец справился с трудным, неприятным делом. Я проникся к нему таким сочувствием, что захотелось дать ему закурить. - То есть, вы считаете, что я втянул мисс Дюваль в сексуальные отношения лет шесть назад? – уточнил я, дабы не соврать. И нарочно не прикрывая слово «секс» иносказательными метафорами – ну просто веселья ради. В пятнадцать я ее конечно вполне себе растлил, но шесть лет назад (а именно столько лет назад ей было пятнадцать по официальной версии) не подозревал даже, что она жива. Получив утвердительный кивок, я вскинул брови и перевел взгляд на Элиан. Та, кажется, играла в ту же игру, что и я. Что удивительно, потому что услышав «пятнадцать лет» я был почти уверен, что это заседание ее рук дело. - Я даже не знаю где она жила шесть лет назад, сэр, - вздохнул я. – Полагаю, что во Франции.
Eliane Duvall: То, как декан чувствовал себя не в своей тарелки, приносило мне почти удовольствие. На деле нам с Виктором должно быть не по себе, а по факту мы оба явно ощущали себя чуть ли не хозяевами положения. Когда же мужчина разродился вопросом, я аж шумно вздохнула, из-за чего оба приковали ко мне взгляд. Впрочем, я промолчала, позволив моему бывшему мужу отвечать. - Конечно, - проговорил декан так, будто бы он несколько не сомневался именно в таком ответе. - Мисс Дюваль? Вы не могли бы прокомментировать? - Вы что! - возмущенно ответила я. - Да как вы вообще можете такое предполагать? - Кое-кто мне сообщил, мисс Дюваль. И про ваше растление, и про то, что мистер Джемисон вынуждает вас к связи до сих пор. Также мне известно про то, что вы якобы были беременны... - Простите, но это переходит всякие границы! - я даже вскочила со своего стула, и декан, будто бы зеркаля мой поступок, встал тоже. - В этом нет ни слова правды. - Мисс Дюваль... - я отвернулась от мужчины, поднимая глаза к потолку и делая вид, что борюсь со слезами. Даже нижнюю губу закусила и пару раз вздрогнула. - Мисс Дюваль... - он глубоко вздохнул. - Мистер Джемисон, я могу вас попросить на минуту выйти? Что ж, ему явно было тяжело бороться с нами обоими. В своей игре мы были куда более искушены, чем он. Я же могла легко вызвать слезы по своему желанию, так что сейчас представляла собой саму беспомощность. Когда Виктор вышел из кабинета — а я была почти уверена, что он слышал каждое наше слово из приемной, - декан вышел из-за своего стола. Взяв стул, на котором недавно сидел мой бывший муж, он подставил его поближе и уселся, вынуждая таким образом сесть и меня тоже. - Элиан... Вы боитесь говорить в его присутствии? - мягко и негромко заговорил он. - Уверяю вас, вам ничего не грозит. Университет защитит вас... - О чем вы, профессор? - я приняла из его рук салфетку и аккуратно промакнула глаза, чтобы не повредить макияж. - Мне больно, что вы поливаете грязью такого прекрасного человека, как Виктор. - Но вы поймите. Вы — прекрасная юная девушка, живете с преподавателем, который старше вас в два раза... И тут мне кое-кто из других преподавателей приходит и рассказывает эту историю... Мисс Гарднер сказала, что вы сами ей это рассказали. - Но такого не было, сэр! - заявила я, глядя на мужчину чистыми и невинными глазами. - Видите ли... - я замолчала, потом глубоко вздохнула. - Могу я быть с вами откровенной? - он меня заверил, что, конечно, могу. - Мистер Джемисон, Виктор, - он мне как дядюшка. Он был очень дружен с моими родителями. И он обещал им, что присмотрит за мной, если с ними что-то случиться, понимаете? Он только из-за меня устроился сюда работать. А вы говорите про него такие вещи... - я спрятала лицо в ладонях, и плечи мои затряслись от плача. Что ж, надеюсь, Виктор все слышит и сможет подтвердить мою теорию. Я ведь так красиво вышла из ситуации. И конкурентку устранила, и отличную оценку заработала и никому не навредила. Почти. - Почему же он мне не сказал? - декан сочувственно похлопал меня по плечу и тут же подорвался налить водички. Я с благодарностью ему улыбнулась и выпила все залпом. Ах, какая я талантливая. Маман бы гордилась. - Это я попросила. Представьте, что сказали бы однокурсники, если бы узнали, что один из преподавателей — мой дядюшка, - я скривилась и принялась вытирать платочком лицо, успокаиваясь. - Вы же на другом... - начал говорить декан, но я уже была готова разреветься вновь, и он поспешно замахал руками. - Впрочем, неважно, - наверняка думает, что все бабы дуры. - Сэр, не увольняйте его! Он все делает ради меня... - я закусила губку и вздохнула пару раз нервно. - Конечно, Элиан, не волнуйтесь, - в моей истории было пара нестыковок, но он явно растерялся от моей истерики. Зато я смогла легко вырваться из этого кабинета. Заверив, что мне больше ничего не надо, я выскочила в приемную. - Тебя ждут, - мило сообщила я Виктору и ушла, игнорируя любопытный взгляд помощницы декана.
Victor Jameson: Услышав о беременности, я изобразил неподдельное удивление и притих, сложив руки в замок на коленях. Лучше мне сейчас помолчать. Каждое мое слово может быть использовано против меня, а оправдываться просто бесполезно. К тому же, слишком много неизвестных, всплывают все новые и новые факты, которые мне даже весьма интересно услышать. Элиан отлично справлялась и без меня. Я мог бы предположить, что это досужие выдумки, правда, не знаю кому я успел так сильно насолить, чтобы выдумать такое и донести. Но все явно шло от Элиан. Которая теперь очень артистично и в то же время вполне натурально все отрицала. Понятия не имею зачем ей это представление, но я даже засмотрелся. Думал, правда, в основном о снова всплывшей беременности. Я ведь так и не спросил об этом… - Конечно, - улыбнулся я и вышел. Устроившись неподалеку от двери, я мог расслышать каждое слово, даже снующие в коридоре студенты мне не мешали – я сидел в тесном «предбаннике» к кабинету в компании раскладывающей пасьянс секретарши. В любое другое время я бы затеял с ней беседу, но сейчас искренне надеялся, что и она ее не начнет. Происходящее за дверью меня крайне интересовало. И поражало. Элиан так меня защищала, что я сам проникся собственной святостью. Вопрос только зачем было пускать эти слухи, чтобы потом все отрицать. Больно идиотский способ произвести впечатление, достойный разве что мальчишки старшеклассника. Ответ пришел неожиданно, почти одновременно с появлением Элиан в дверях. У нее вчера был экзамен. У Кэтрин. Должно быть, она наплела обо мне гадостей… из ревности? Не удивлюсь, если Гарднер перестанет со мной общаться после этого. Не то чтобы меня это расстраивало, скорее льстило то, как безжалостно Элиан расправляется с конкурентками. - Буду ждать тебя возле машины, - якобы напомнил я, и вошел в кабинет, чтобы в течение получаса выслушивать извинения и поддерживать болтовню о детях. Тут я как рыба в воде, так что разговор даже не отвлек от мыслей об Элиан. Я думал, что теперь-то все наладится, но этого не произошло. Следующие дни были полны неопределенности и постоянного ожидания чего-то. Элиан то давала мне надежды, то напротив, вела себя так, будто действительно просто моя племянница. Рассуждала о грядущем выпускном, болтая ногами на стуле за завтраком. Жаловалась на то, что так мало времени на подготовку. Это ведь был даже не ее выпускной, ее пригласили нежданно. Старшекурсник, она шла на выпускной с ним. Я же шел туда потому, что все преподаватели приглашены. Но чем больше Элиан болтала об этом, тем больше меня раздражал этот чертов выпускной. И, тем не менее, я даже подвез ее за платьем. А через пару дней выпроводил счастливую навстречу заехавшему за ней пареньку. Сам поехал чуть позже, но пропустил лишь несколько врученных дипломов. Мое участие все равно в этой процедуре не предполагалось. Пока шла официальная часть, я взял бокал пунша и устроился в сторонке, в компании еще нескольких преподавателей, взглядом разыскивая свою бывшую жену.
Eliane Duvall: Внешний вид После того разговора с деканом начиналось самое интересное. Теперь я вела себя крайне непредсказуемо, то давая Виктору надежду, что между нами все хорошо, то вновь изображая из себя милую племянницу, слишком юную и наивную, чтобы всерьез что-то из себя представлять. В один вечер мы валяемся на диване и смотрим фильм, периодически прерываясь на поцелуи, а в другой я умоляю свозить меня в магазин, чтобы купить «тосамоеобалденноелучшеевмиреплатьемоеймечты» (я специально тренировалась произносить эту фразу на одном дыхании), чтобы пойти на выпускной с Дастином. Не знаю уж, что там надумал бывший муж о моем поведении, но я старалась изо всех сил. Выпускной, к слову, был не мой – мне нужно было еще бодро учиться целых два года. Но Дастин подбивал ко мне клинья весь последний год, и я решила сдаться. Тем более, как же я иначе смогу подобраться к моему суженому в неформальной обстановке, да притом не дома. Дома он уже насмотрелся на мои пижамные штаны и милые майки с кроликами. Небось и забыл, насколько привлекательной я могу быть. Так что платье я выбирала особенно тщательно, нацеливаясь не на простоватого Дастина, который за двадцать пять лет своей жизни (или сколько там ему) всерьез красивых женщин и не видел. Хорошеньких, дешевых, дорогих, симпатичных и тех, кто не знает своей красоты, - да. Но по-настоящему красивых и знающих себе цену – едва ли. А ему вообще повезло. Не каждому доводится вести на выпускной даму, покорявшую сердца не только простых смертных, но и бывшую любовницей французского короля. Короче говоря, в тот вечер я с ума сходила от самолюбования – настолько я была хороша в новом платье. За наряд этот и туфельки к нему я выложила кругленькую сумму – пришлось даже продать пару украшений из своих запасов. Украшения, к слову, причислялись к историческим ценностям, так что продавать их приходилось через людей, которые не задают лишних вопросов. К счастью, у меня, как у вечно живущей, таких скопилось определенное число. Через кого-то мне же нужно обновлять документы. В общем, на выпускном я блистала. Будучи в абсолютно приличном по меркам преподавателей платье, я, тем не менее, вызвала острый приступ сперматоксикоза у каждого лица мужского пола в этом зале. Жаль только, что главное мое действующее лицо, ради которого, собственно, и был затеян весь этот сыр-бор, умудрялся меня особо не замечать. Точнее он поулыбался, покивал, перекинулся парой слов со мной и моим спутником и деловито удалился болтать с коллегами. А мне оставалось лишь продолжать блистать, зная, что старания мои замечены наверняка. Просто играть в этом зале умею не я одна. В кой-то веки. Я поймала чей-то внимательный взгляд и обернулась. С другого конца зала за мной, сощурившись, наблюдала мисс Гарднер. После того случая она явно избегала нас с Виктором обоих, но своих попыток доказать декану свою правоту не бросила. К счастью, он списал ее сумасшествие на гормоны, так что ей оставалось лишь вот так атаковать меня взглядами. Я же лишь премило улыбнулась и отвернулась к Дастину. Еще бы понять, что он мне рассказывает последние полчаса, изо всех сил стараясь не смотреть на мою грудь…
Victor Jameson: Элиан блистала. Нет, это не преувеличение или просто красивые слова. Любой, хоть сколько-нибудь неравнодушный к женскому полу человек мало что замечали в этом зале, кроме мисс Дюваль. Эти танцы были жалким подобием тех балов, на которых мы с ней бывали, но сама Элиан заметно изменилась, выросла. Это сложно объяснить, но не смотря на то, что внешне она была младше большинства присутствующих, чувствовалось, что она на порядок, а то и на два выше их. Во всяком случае, для меня. Остальные почти теряли дар речи. Я же сумел сделать вид, что не вижу ничего особенного. Перекинулся с ней и Дастином пару слов, отвесил простой комплимент, которым приветствовал практически каждую выпускницу сегодня, и ушел обратно к преподавателям. Я поддерживал беседу, кажется, о необходимости убрать автоматы с содовой из кафетерия, украдкой следя за Элиан и ее кавалером. По правде говоря, этот Дастин успел меня утомить еще до выпускного бала. «Я думаю это платье понравится Дастину», «Дастин обещал заехать в семь», Дастин, Дастин. Дастин. Я не вел у него занятий и совершенно его не знал, так что недолюбливал с чистой совестью, не смотря даже на то, что был почти уверен, что Элиан нарочно вызывает во мне такие чувства. Именно поэтому я никак не реагировал на все это. Будто если поддамся, она победит. И… что тогда? Сам того не замечая, я все больше терял нить беседы, пока вдруг не отставил бокал на столик, и, извинившись перед всеми, не ушел в сторону беседующих о чем-то Элиан и Дастина. Медленная музыка заиграла очень кстати, потому что мне же нужно было что-то сказать. - Я украду свою "племянницу" на один танец? – добродушно улыбнулся я молодому человеку, и, не особенно дожидаясь ответа Элиан, подхватил ее под руку и вывел на середину зала. Она, впрочем, не сопротивлялась. - Сегодня вся аудитория твоя, - сообщил я примерно через полминуты танца. – И не удивительно – ты затмила всех. Я клянусь, профессор Гудман поперхнулся канапешкой, когда ты проходила мимо. Что до меня, то план стремительно обретал очертания. Для Элиан мои слова вряд ли были новостью, она прекрасно понимала насколько желаема. И исходившая от нее уверенность, пожалуй, была заразительной. В ней сейчас все было настолько идеально, что я не мог, да и не хотел сводить с нее глаз. Запах напоминал о сумасшествии на полу кухни, заставляя все накопленное за последние недели напряжение настоятельно требовать действий. Она ведь не зря дразнила меня все это время. Должен же был быть в ее игре какой-то финал. Хотя игра меня теперь мало волновала, как и бедолага Дастин. Я преисполнился такой решимости, что едва замечал остальных. Так что когда музыка стихла, я шепнул ей почти в ухо: - Я буду у себя в кабинете. Затем улыбнулся, поблагодарил за танец, выпустил ее руку из своей и, подхватив с подноса бокал, вышел из зала, отчего-то нисколько не сомневаясь, что Элиан придет.
Eliane Duvall: Приближение Виктора я почувствовала за несколько мгновений до того, как он коснулся моей руки, хотя и подходил он со спины. Поняв, что мой супруг явно готов сдаться, я слабо улыбнулась прежде, чем повернуться к нему. - Вообще-то Дастин не знает о том, что ты мой дядюшка, - проворчала я, когда меня увели от моего спутника. Затем я закатила глаза и широко улыбнулась. Впрочем, кого волнует Дастин? Танцевавший сейчас со мной мужчина мог бы дать ему фору и все равно в конечном итоге обойти. Первые полминуты мы не разговаривали, молча танцуя, хотя назвать танцем то, что было модно в двадцать первом веке, у меня язык не поворачивался. Нет, танцевальная культура не умерла и продолжает развиваться, но на мероприятиях это превращается либо в обнимания под медленную музыку, либо под хаотичное дрыганье под быструю. Во времена моей молодости танцевать умел каждый аристократ – это входило в программу нашего образования. В современности были танцоры и были все остальные. Стоит ли говорить о том, что первые встречались реже? И я, обожавшая балы всей душой, столкнулась с тем, что для того, чтобы потанцевать, мне приходится выбираться в специальные танцевальные клубы. Вот он, прогресс… Мои размышления прервал комплимент Виктора. Я перевела на него взгляд и улыбнулась. Конечно, я все это заметила. Странной была бы та женщина, которая не видит эффекта, ей же и производимого. В другой ситуации и с другим мужчиной я бы непременно покраснела в ложной скромности и произнесла бы что-то вроде «ты мне льстишь» или «я уверена, ты преувеличиваешь». Но мы оба знали, что смысла в этом нет. Он знал меня лучше многих. - Я старалась, - с усмешкой ответила я. Я могла бы сказать ответный комплимент, но не стала. Судя по лицу моего бывшего мужа, его сейчас явно не волновали восхваления в свой адрес. Я поймала, как он смотрит на меня. Как-то даже… по-хозяйски? И, странное дело, эта мысль была приятна. А вдвойне приятнее тот факт, что она вполне отвечает моим целям. Виктор шепнул мне напоследок фразу про кабинет и ушел, не дав возможности мне ответить. Не то, чтобы я собиралась, но это показало его мотивы еще лучше. И, опять-таки, похоже, мы оба знали, что я приду. Ох уж эта проклятая предсказуемость! Я улыбнулась, подхватывая бокал. Что ж, не будем разочаровывать благоверного. Тем более, этот выпускной и для меня был определенной подводящей чертой. Приятно, что мы думаем об одном. Какое-то время я еще покрутилась в зале, чтобы не привлекать внимания к нашему одновременному уходу, но затем незаметно исчезла. Я не стала ничего говорить Дастину, чтобы он не смог отследить точное время моего ухода – просто пошла поболтать с подружками, но вместо этого нырнула в дверь. Коридоры были пустынны, хотя я не сомневалась, что за некоторыми углами скрываются парочки, возжелавшие уединиться. Ох уж эта чуждая мне студенческая романтика. Я как-то в делах любовных обычно предпочитала комфорт. Хотя на полу кухни это было как-то даже… неожиданно. Я совсем слегка приоткрыла дверь кабинета профессора Джемисона и проскользнула внутрь, тут же прикрывая ее за собой. Встретившись взглядом с Виктором, я на пару мгновений замерла. Сейчас надо было бы что-нибудь сказать, продолжить игру. Но, странное дело, в голову ничего не лезло. Я дала себе время на размышление, медленно пересекая кабинет. Остановившись напротив мужчины, я улыбнулась: - Я хорошо себя веду, дядюшка. Алкоголь не пью, с мальчиками по темным углам не обжимаюсь, - заверила я с видом скромной ученицы.
Victor Jameson: Я почти не думал об этом, старался не допустить сомнений, но в глубине души опасался, что она не придет. Ожидание показалось мне вечностью. Я даже свет не включал – ограничился только лампой на столе. Просто сел на край стола и ждал в полутьме, слушая размеренные удары собственного сердца, которые даже приглушенная теперь музыка не перекрывала. Было как-то необыкновенно спокойно, ни одной мысли в голове. Такое бывало со мной перед началом боя. Когда все возможные решения уже приняты, нет места для сомнений. И ты будто очищаешься, превращаясь в машину для убийства с холодной головой. Это было, кажется, целую вечность назад. А сейчас я просто сидел и гипнотизировал взглядом дверь. Я не ожидал, что Элиан придет сразу – банальная осторожность требовала повременить, чтобы наш уход не восприняли как совместный. Хотя, наверное, для того, кто знает что искать, все будет очевидно. Мне было плевать. Я решил действовать открыто, игры мне надоели. Как именно действовать – я еще не решил, вообще не думал об этом, будучи почему-то уверенным, что сразу пойму, когда Элиан появится здесь. В общем-то сразу я и понял, едва она вошла. Ослепительно прекрасная, плывущая мне навстречу. Когда-то моя. Несправедливо. Мне нужно сейчас. Ее скромность была ложной, очередной игрой, но я улыбнулся, прежде встать и, окончательно сократив расстояние между нами, припасть к ее губам, прижать ее к себе. Не знаю насколько безумен был этот шаг, мне казалось, что я набросился на нее, но почему-то не было опасений, что Элиан испугается. Кажется, никогда еще я так ее не целовал, даже тогда, на кухне. Не существовало ни выпускного, ни людей, которые могут войти, в общем-то, в любой момент. Губы Элиан были волшебны на вкус, а запах действовал, кажется, как валерьянка на кота. - Как же скучно ты проводишь выпускной, - усмехнулся я ей в губы, прежде чем, обхватив за талию, резко развернуть спиной к столу. Не уверен, что именно так я планировал прекратить игры, но… что, прямо здесь, в моем кабинете, на столе? Наверняка именно так начиналось какое-нибудь порно. Или даже не одно. Плевать, одна мысль о том, чтобы сделать это вопреки всему, о чем мы врали все последнее время, сносила крышу. Достойный финал нашей принстонской истории. Наверное. Я был не в состоянии об этом думать сейчас. Все, что меня заботило, это Элиан и страх, что нам помешают. Что момент будет утерян, быть может, навсегда.
Eliane Duvall: Виктор не дал мне договорить. Он явно для себя все решил, и теперь не очень мягко подталкивал меня к нужному для себя ответу. Я не собиралась играть или ломаться. Во-первых, я сама этого хотела – с ним было хорошо, как не было мне уже очень давно. Сейчас я могла бы с уверенностью сказать, что ни с кем другим. Не знаю, правда ли это или нет – но это меня волновало в данный момент меньше всего. Ну и во-вторых, это был некий итог первого этапа моей мести. Приятный итог, признаться. Ну а второй этап будет еще приятнее. - Но это же не мой выпускной, - возразила я шепотом, делая паузу между поцелуями. – Обещаю через два года… Что именно будет через два года внезапно перестало волновать нас обоих. Одним резким рывком я оказалась на столе. Пользуясь довольно высоким разрезом на платье, я одной ногой обнимала Виктора, за галстук притягивая его ближе к себе. Что я там думала про комфорт еще несколько минут назад? Да плевать. Хоть на полу, хоть на столе. С бывшим мужем мне хотелось быть спонтанной. Я хотела его здесь и сейчас, значит, будет здесь и сейчас. А о том, что, кажется, я забыла закрыть дверь, как-то и не думалось. Я не хотела тратить время на избавление от одежды – зачем? Тоска по мужчине внезапно была столь сильна, страсть требовала немедленного выхода. Я стянула с него пиджак, чтобы ему не было жарко, и ослабила немного галстук. На этом моменте мне уже стало невтерпеж до ужаса, и я потянулась к ремню на его брюках. Платье на мне просто задрали, я не хотела отрываться от его губ даже на такой до смешного короткий момент, чтобы его снять. Да и зачем? Я хотела его именно так: судорожно, торопливо, по-быстрому. Я хотела здесь и сейчас, и всякие мелочи меня не волновали абсолютно. У меня тряслись руки от нетерпения, пока я помогала ему со своим платьем и расстегивала ему ремень. Я дышала так часто, что, казалось, скоро упаду в обморок. И тем сладостнее был момент, когда мы, наконец, добрались друг до друга. Я старалась не издавать никаких звуков. Я целовала Виктора исступленно и горячо, я прижималась к нему еще ближе, чем это было вообще возможно физиологически. Я вздрагивала от каждого его движения и закусывала губу. Я мяла ткань его рубашки в руках, я сходила с ума в его объятиях. И, черт возьми, я хотела этого больше всего на свете. Мне казалось, эмоции захватывают меня целиком. Я просто купалась в них. Такие яркие ощущения, такие яркие краски и так нереально хорошо. А после он стоял, уперевшись лбом о мой лоб и переводил дыхание. Я ласково водила его по плечам, больше всего на свете мечтая завалиться с ним в постель и уснуть. А потом проснуться и все повторить. Но нужно было приводить себя в порядок, нужно было выходить обратно, нужно было… - Мистер Джемисон? Мисс Дюваль?
Victor Jameson: Едва ли нас кто-то услышал бы, но выпускники любили уединиться в укромных углах, так что кто знает. Опасность быть пойманными определенно придавала своего шарма ситуации, но не более того. Я совершил безумный, полный безоглядной самонадеянности поступок, и победил. Элиан жадно реагировала на все мои действия, будто мы были одним целым еще до того, как стали им в буквальном смысле. В этом было мало романтики, это было быстро, грубо, запретно. Прячась в темноте, задыхаясь. А потом мы замерли, соприкасаясь лбами, все еще отрывисто дыша друг другом. Выпускать Элиан из объятий не хотелось. Не хотелось возвращаться на бал, не хотелось врать и снова надевать маску. У меня не было на это ни желания, ни сил. Я успел провести ладонью по ее бедру, прикоснуться к шее, к щеке, но поцеловать ее мне было не суждено – двери за спиной открылись, впустив в комнату свет и изумленные голоса. Я замер, лихорадочно соображая что делать. Поймал взгляд Элиан и вдруг усмехнулся. Судя по голосу, здесь был как минимум декан. По запаху – не обошлось и без Кэтрин. Не удивлюсь, если она его и привела. Женщины все-таки коварны, знают как застать врасплох. Отстранившись от своей «племянницы», я застегнул штаны, поправил рубашку и повернулся к скандальным разоблачителям, спиной скрывая Элиан. Пиджак мой валялся на полу, больше никаких потерь в одежде, к счастью, не было. - Я знаю что вы подумали, - сообщил я, не переставая почему-то совершенно дебильно улыбаться. Мне бы умереть от стыда, но все мысли были только о том, что будет дальше между нами с Элиан, позор в Принстоне меня почти не волновал. Слегка беспокоило только положение Элиан при этом, но отчего-то казалось, что и она не столь дорожит своей репутацией здесь. – Это точно не это. В подтверждение своим словам, я даже руками развел, чувствуя, что чем больше говорю, тем менее убедительно звучу. Но надо было что-то говорить, пока они не пришли в себя и не стали сыпать обвинениями или, того хуже, убегать, делая выводы самостоятельно. Эти пара секунд были единственным шансом хотя как-то повлиять на их версию увиденного. Хотя что тут скажешь? Все было слишком очевидно. Все равно, что тыкать пальцем в небо, и уверять, что это не оно. Но это действительно было точно не тем, что они думают. Они ведь понятия не имеют о предыстории. И это хорошо. Пусть лучше это будет старой как мир историей о студентке и преподавателе.
Eliane Duvall: Я повернула голову в сторону открывшейся двери, свет ослепил меня ненадолго. Я зажмурилась, отворачивая лицо. Да уж, в такой ситуации я еще ни разу не оказывалась. Точнее, меня заставали, конечно, в интересных ситуациях, но обычно это мне же и было выгодно. Такого за мою жизнь со мной еще не было. Пользуясь тем, что Виктор закрыл меня спиной, беря первый удар на себя, я соскользнула со стола, одергивая платье. Одна туфля была на мне, а вот местонахождение второй оставалось загадкой. Скудного же света из двери явно не хватало. Точнее, был источник света и в самом кабинете, только светил он как-то странно. Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, что это настольная лампа, которую мы с бывшим мужем просто снесли со стола. Соображала я явно с каким-то трудом. Шаря глазами по полу в поисках туфли, я не понимала, что вообще происходит. Возвращение в реальность было слишком жестоким, так что я многое бы отдала, чтобы ненадолго задержать момент минутной давности. Было так хорошо переводить дыхание, обнимая Виктора… К слову о нем. Если даже не учитывать ту чушь, что он нес, почему он улыбался как полный идиот? - Ко мне в кабинет, оба. Живо, - коротко отрезал декан, резко разворачиваясь и выходя в коридор. Да уж, чувством юмора или хоть какой-нибудь долей иронии он явно не был наделен. - Виктор… - протянул голосок мисс Гарднер. И эта здесь. Не удивлюсь, если она декана и привела, предварительно убедившись, что здесь будет кое-что интересное. Оставалось порадоваться, что хотя бы дали нам закончить, как бы пошло это не звучало. Впрочем, до укоризненных ноток в тоне беременной женщины мне дела не было – я, наконец, то нашла свою туфлю, которая преспокойно покоилась на углу стола. Значит, лампу снесли, а туфлям хоть бы хны. Я поспешно обулась и, взбив пальцами волосы, направилась следом за одевавшим на ходу пиджак мужчиной. - Это не то, о чем вы подумали? Серьезно? – зашипела я. – Уверена, они решили, что мы чай пили. Или спорили о политике Карла Великого. Или обсуждали, чья очередь мыть посуду, - я закатила глаза, и лишь моя улыбка выдавала мой истинный настрой. Декан до последнего верил в мою невиновность, предлагая признаться, что это профессор Джемисон де совратил меня и изнасиловал. Я на это лишь скептически фыркала. Кто еще кого совратил. В общем, из Принстона мы вылетели тем же вечером. Причем с такими характеристиками, что едва ли теперь Виктор мог вновь сунуться в преподавание, а я – подумывать о том, чтобы идти в приличный колледж. Можно подумать, это могло бы взволновать двух вечно живущих. Так что нам оставалось лишь пожать плечами и выбросить характеристики в ближайшую помойку. И уже дома, пока мы собирали вещи, я исподлобья наблюдала за бывшим мужем, размышляя, что делать дальше. Влюбился ли он уже в меня? Вероятно. Но нужно было эффект закрепить, а потом ударить побольнее. Я улыбнулась, встречая взгляд Виктора. - И какие у нас дальнейшие планы? – почти промурлыкала я, убирая в чемодан платье с выпускного.
полная версия страницы