Форум » Game arhive » Let it go (17.04.2014) » Ответить
Let it go (17.04.2014)
Martha Stone: Название: Let it go Дата, место: 17.04.2014, Лос-Анджелес, США Участники: Марта Стоун, Джек Тернер Описание: Как можно работать, когда тебе разбили сердце?
Ответов - 35, стр:
1 2 All
Martha Stone: Внешний вид Я жутко волновалась. Еще бы, сегодня я должна встретиться с парнем, с которым переписываюсь весь последний год. Не знаю, что выйдет из этого, но за последние месяцы он стал мне ближе многих моих реальных знакомых. В нем была лишь одна маленькая проблема – мы жили на разных концах света. Лос-Анджелес и Рим настолько далеки друг от друга, что кому-то из нас приходилось жертвовать сном ради многочасовых переписок. И в те часы, когда у меня еще только начинался рабочий день, а в США была глубокая ночь, я отчаянно скучала. Мы почти не прерывали наше общение – лишь однажды, когда moonshine потерял свой телефон. А если не считать этого случая, то все остальное время мы постоянно были на связи. Не знаю даже, о чем мы говорили – всего и не упомнишь. Он по крупицам выдавал мне информацию о себе, зато я охотно делилась своими историями. Он знал обо мне почти все, я же о нем почти ничего. Но чем больше мы общались, тем больше он рассказывал. По крайней мере, того, что я знала, наверняка не знал больше никто, так что мне это льстило. Жрецы подкинули работенку, так что на основной работе пришлось взять отпуск. Жаба, конечно, отпускать не хотел, но поскольку я куда больше боялась потерять контакт с чем-то волшебным в моей жизни, чем с ним, то была непреклонна. И он, в итоге, уступил. Мне нужно было ехать, по иронии, как раз в Лос-Анджелес, так что не мудрено, что едва мое заявление об отпуске было подписано, я тут же написала моему другу по переписке. Fragility: Представляешь, меня отправляют в командировку. Угадай, куда? Я выдержала ровно минуту, но moonshine не отвечал, так что, махнув рукой на игру в угадайку, написала следом второе сообщение – уж больно меня распирало. Fragility: В Лос-Анджелес! Я не знала, как он отреагирует на мое предложение, потому несколько раз глубоко вздохнула прежде, чем отослать второе сообщение. Я умирала от желания познакомиться с ним поближе – в моей жизни не было более длительных отношений, наверное. Конечно, другие бы сказали, что это интернет и вообще не серьезно, но я была уверена в обратном. Никто не понимал меня лучше, чем moonshine. Между прочим, только благодаря ему мне удалось получить прибавку к зарплате. Просто когда он говорил мне пойти и сделать что-то, я не могла ослушаться. Fragility: Давай встретимся? Я думала, что он начнет уходить от ответа – как всегда делал, если вдруг разговор заходил на слишком личные темы, а он был к этому не готов. Но он согласился – достаточно быстро, и я сразу воспылала энтузиазмом. Он назначил место, я – время, а он даже прислал мне фотографию того памятника, возле которого я должна была его ждать. Почему не какое-нибудь кафе, я не знала, но спрашивать не стала, итак все прошло слишком легко. И вот я сижу на назначенном месте с беспокойством поглядывая на часы. Я еще должна была встретиться с каким-то жрецом по имени Джек – его номер телефона уже был забит в мой. Я должна была позвонить сразу из аэропорта, но хотела разобраться сначала с moonshine’ом, а потом уже заниматься работой. Нужно было еще понять, что, собственно, нам делать. В другое время, возможно, я бы уже сгорала от любопытства, но сейчас в моей голове было другое. Moonshine опаздывал. Уже на полчаса. А верить в очевидное «он не придет» мне просто не хотелось. Бросив еще один взгляд на часы, я запустила мессенджер, но и там не было подсказок.
Jack Turner: Внешний вид Наверное, я и сам хотел увидеть наконец Fragility вживую. Да нет, пожалуй, точно хотел. Только хрен бы я в этом признался, особенно самому себе. Я терпеть не мог привязываться к людям, и когда это происходило, ничего хорошего не случалось. Вот и бил себе в голову, что встречаться с Fragility не хочу. На деле же я просто трусил. По правде говоря, откровенно паниковал. Она ведь не знает обо мне ничего. А когда увидит… я даже не знаю что пугало больше – ее разочарование или наоборот, хороший исход. Под хорошим я подразумеваю то, что она такая же прелесть, какой кажется, и красотка в придачу ко всему. Тогда вообще пиши пропало. В общем, встретиться я согласился, но душа до последнего была не на месте. Еще и задание от жрецов таки пришло – в тот же день прилетает некая Марта, которую я должен сводить в музей мелкого пошиба. Дело проще простого, нужно только проверить подойдет ли ей амулет, который якобы выставляется в этом музее (а точнее частной коллекции одного мажора, который не может не похвастаться). И все же слишком много всего за один день. Наверное, ничего удивительного, что я принял жреческое дело как отмазку и моментально поверил в ее безоговорочную весомость. Я всегда так поступаю. Мне проще промолчать, чем разговориться, проще отказаться, чем пойти на встречу, которая грозит вылиться в тяжкие переживания, причем для обоих. moonshine: привет. извени не получиться встретиться. срочные дела. Отправил и скривился – дела-то не особо срочные. У меня даже телефона этой мадам нет, она должна сама мне позвонить, когда приедет в LA. А до тех пор я в дурацком подвешенном состоянии, без возможности планировать день дальше, чем на полчаса вперед. Не то чтобы это меня особо тяготило, но это был вроде как еще один аргумент в пользу отказа во встрече с Fragility. И вместе с тем было чертовски хреново оттого, что я ее динамлю. Мы год или около того общались наверное больше, чем с кем-то другим в реальном мире. Я знал ее переживания, знал, что она стоит сейчас в условленном месте и… чувствует себя никчемной, никому не нужной. Но мне почему-то было проще быть мудаком, который не пришел, чем прийти. Мудаком вообще быть куда привычнее. Выключив мессенджер, чтобы не видеть ее рвущих душу сообщений, я спрятал телефон в карман, сел на лавку и закурил, мельком взглянув на дремлющего на другом ее конце бомжа. Я был даже неподалеку от места встречи – поехал ведь было, но не судьба.
Martha Stone: Когда все же пришлось сообщение от него, я была готова разрыдаться. Конечно, важные дела, как же. Будто за мою жизнь мне ни разу такого не говорили. Меня откровенно динамили, и я снова не знала, что с этим делать? Требовать объяснений? Реветь? Писать слезные сообщения? Умолять? Ругаться? И, наверное, впервые в жизни, я сделала самый умный поступок. Просто закрыла мессенджер и выключила телефон. Потом, правда, включила, вспомнив про жрецов и этого Джека. Наверное, давно пора было ему позвонить, ведь он должен был меня забрать еще из аэропорта, но сейчас я была не в состоянии. А еще я хотела как можно дальше убраться от этого проклятого места. Я шла, куда глаза глядят. Хотелось поплакать, но слез не было. И я лишь беспомощно плелась, еле переставляя ноги и не смотря по сторонам. Когда-то я мечтала съездить в США, а теперь ненавидела эту страну. Просто потому, что здесь жил этот moonshine. А я вела себя как дура. Влюбилась в этого типа по переписке, а он меня продинамил. Небось стоял где-нибудь неподалеку и смотрел на меня. Наверное решил, что я недостаточно хороша для него, вот и не пришел. Страшная. И коленки острые. И слишком тощая. Или слишком блондинка. Не знаю, что именно со мной не так, но при желании я могла составить огромный список своих недостатков. И вот впервые за последний год я себя чувствовала настолько никому ненужной и никчемной. Хотелось пойти и перерезать вены — серьезно, я даже начала всерьез об этом задумываться. И когда поймала себя на этой мысли, то не на шутку испугалась. К этому моменту я уже забрела куда-то. Оглядевшись, за лучшее я сочла просто поймать такси и доехать до аэропорта. Пусть этот хренов Джек забирает меня оттуда, откуда и должен. В машине я все же разревелась. И стыдно было, и обидно до боли. Несколько раз за поездку я открывала мессенджер, начинала что-то писать, но потом удаляла это сообщение и закрывала приложение. Что мне теперь делать, я не знала. Нужно было отвлечься на задание, но ненужные мысли никак не желали покидать мой мозг. Зачем он так со мной. Конечно, можно было допустить, что у него и впрямь какие-то очень важные дела, и мне хотелось бы в это поверить. В конце концов, я достаточно наивна для этого. Просто меня столько раз бросали, но я почему-то продолжала верить людям. Именно поэтому я, в конце концов, отправила ему следующее: Fragility: Ничего страшного. Надеюсь, ты успешно разрешишь свои дела :) Могла ли я добровольно отказаться от переписки с ним? Нет, не могла. Он же не захотел прекратить общение, он просто не приехал. А я хотела, чтобы все было как раньше. И если для этого понадобится проглотить обиду, я смогу это сделать. Не в первый раз. В аэропорту я умылась в туалете и наскоро поправила макияж, приводя себя в божеский вид. В другое время я бы предвкушала встречу с этим Джеком, как возможность закрутить роман, но сейчас даже не думала об этом. Все мои мысли захватил moonshine. - Привет, это Марта, - я набрала ему, выйдя в зал ожидания. - Я сейчас в аэропорту... - я назвала первое попавшееся кафе, в котором и планировала его дождаться, после чего засела там, заказав себе самый большой кусок торта, который заметила на витрине. Хоть какая-то радость в жизни.
Jack Turner: Телефон таки зазвонил. Спустя почти час, но зазвонил, заставив порадоваться хоть какой-то возможности отвлечься от мыслей о собственном мудачестве и невинных людях, которые от него страдают. Не то чтобы мне хотелось видеться с этой Мартой и тащиться в музей, но все лучше, чем сидеть и думать о Fragility. Слишком хорошо я ее знал, слишком хорошо представлял какие она сделала выводы и что чувствует. Так что, на мое счастье, дела у меня и правда были. Уже примерно через полчаса я притащился в то самое кафе, о котором сказала Марта и огляделся в поисках нее. Я даже не удосужился спросить как она выглядит, но вариантов было не особо много – типичный офисный планктон в командировке, семейная пара с двумя детьми, пара четких пацанов (судя по глазам, явно мои потенциальные клиенты), и одна блондинка, сидящая обособленно от всех. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться кто из них всех Марта. Я прошел к ее столику и сел напротив, облокотившись спиной о подоконник и положив одну руку на стол. Если бы мне было до нее дело, я бы, пожалуй, сказал, что она ничего так, но мне не было. Я даже не знал откуда она, и, откровенно говоря, мне было плевать. Откуда-то из Европы. - Марта, - полувопросительно произнес я. На случай, если все же ошибся, и она, к примеру, не дождалась и торчит где-то на улице. В случае с незнакомыми людьми, а тем более с женщинами, я старался учитывать непредсказуемость. - Мы говорили с тобой с полчаса назад. Тут я сделал паузу, дав ей слово, параллельно все же хоть немного приглядываясь к своей спутнице на ближайшие часы. Она показалась мне грустной, но я бы не стал спрашивать почему. Терпеть не могу лезть людям, которых не знаю, в душу. Да и зачем задавать вопросы, развернутый ответ на которые ты слушать не готов? Может у нее в личной жизни проблемы. Да мало ли какие могут быть проблемы у смазливой блондинки. Каблук сломала или любимое платье забыла дома. И если она начнет это излагать, я сдохну от тоски. В конце концов, я ей не психиатр, мне нужно лишь провести ее в музей, и в целости и сохранности отправить домой. Плевое дело, учитывая, что я даже если постараюсь, не могу придумать какие опасности нас могут поджидать. Я уверен, что она бы и сама справилась. Правда, глядя в эти бездонные голубые глазищи, уверенность слегка тает. - Нужно поторопиться, выставка закрывается через… - взгляд на часы, - полтора часа.
Martha Stone: Я успела съесть торт, а кофе так и остался нетронутым. Признаться, я и вовсе про него забыла, глядя куда-то в пространство. Порция сладенького не принесла ожидаемого облегчения. Во-первых, для этого размер ее был маловат. Во-вторых, тор был несвежим и вовсе невкусным. Но я упрямо доедала, пожалев денег, которые за него отдала. А то, что гадость… Ну а чего я ждала от аэропортовской забегаловки да и этой премерзкой страны в целом? Соседний стул отодвинули с мерзким звуком царапающего кафель металла, и я поморщилась. Лишь затем перевела взгляд на внезапного соседа, попутно засовывая в рот последнюю ложку торта. В ответ на его вопросительный тон я лишь кивнула, спокойно пережевывая. Значит, это Джек и есть. Выглядел он не лучшим образом. То ли просто старый, то ли ведет не самый здоровый образ жизни. При этом взгляд его такой… колючий. Мне даже захотелось вдруг достать из сумки куртку и натянуть на плечи, прячась от него. Но делать этого я, разумеется, не стала. Лишь спокойно отложила ложку и глотнула остывшего кофе из картонного стаканчика. Дешевый кофе от холодной температуры лучше не стал, а жаль. Ах да, еще у Джека был ужасный американский акцент, так что мне с моим чистым британским английским оставалось лишь вздыхать. Ужасный говор. Как можно проглатывать половину окончаний? - Если честно, я понятия не имею, что мы должны сделать, - призналась я, вставая и закидывая сумку на плечо. Стаканчик я из рук не выбросила, намереваясь выкинуть его по дороге в ближайшую мусорку. – Мне лишь сказали позвонить из аэропорта тебе, а дальше, мол, ты проводишь. Потому не знаю, что за выставка, но пошли. Мужик он, судя по всему, был неразговорчивый и, впервые за много лет, меня это устраивало. Мне не хотелось упражняться во флирте и кокетстве, мне хотелось лишь молча плестись за Джеком туда, куда было велено. Выставка, значит, выставка. Хоть киносеанс, серьезно. Мы молча покинули здание аэропорта. Я выбросила то пойло, что здесь называют громким словом «кофе» и засеменила следом за американцем, больше глядя себе под ноги. К счастью, мое участие не требовалось. И не тебе «как ты добралась?» и даже «ты впервые в США?» И отлично. Хотя, быть может, к лучшему был бы небольшой разговор, иначе сейчас я слишком много думала о moonshine’е и о том, почему он так поступил. Разве я сделала что-то не так? А если он с самого начала не хотел встречаться, то почему сразу так и не сказал, подав мне ложную надежду? Все попытки объяснить логику моего интернет-знакомого сводилось к одному: он был на месте встрече, он видел меня, и я ему не понравилась. Потому что не тот он человек, чтобы испугаться. Moonshine не боится ничего, и это бесстрашие он и пытался привить мне. А тот факт, что они стали за последний год так близки, не упрощал мне жизни. - Поедем на такси или у тебя машина? – подала я голос, нагоняя Джека. Хорошо бы, до этой выставки было недалеко, иначе у меня крыша поедет от молчания.
Jack Turner: Ого, ну надо же, какое ответственное дело – сходить на выставку, раз только мне доверили суть. Хотя я бы и сам ей не доверил серьезное дело – светлые локоны, блестящие голубые глаза, неуверенность в голосе, ну прямо вылитый заблудившийся олененок. Я, наверное, должен был быть польщен и горд собой, но не был. Мне просто всучили эту девочку, которая понятия не имеет что происходит. Да и дело было, откровенно говоря, скорее по ее части. Надо было бы объяснить ей что к чему сразу же, но как-то не до того. Просто отведу ее и скажу что делать. Много разговаривать не хотелось, да от меня, к счастью, и не требовали. - Ага, лимузин, - сунул я ей в руки шлем. У меня были свои колеса, но было их два, а не четыре. Мой любимый мотоцикл марки Ducati был припаркован рядом с аэропортом и был, пожалуй, моей самой большой гордостью. Не то чтобы мне пришлось на него долго копить, но его приобретение было лучшим, на что вообще когда-либо уходили мои деньги. Я был то на мели месяцами, то срубал десятки тысяч долларов за раз, и, в общем-то, это было нормально. Хорошо уже то, что удавалось зарабатывать хоть иногда. Плохо – я не умел копить и никогда не жалел денег. Сегодня у меня новая стереосистема, мебель, а завтра я сплю чуть ли не на голом полу. Неизменен только мотоцикл. Потому что только на байке я могу угнать отсюда в любой момент. Сев на сидение, я напялил шлем на голову и взглянул на свою напарницу. Кажется, она была не особо впечатлена, но что поделать. Из всех жрецов Соединенных Штатов ей достался именно я. - Садитесь, миледи, - взглядом я указал на место за своей спиной, и она все же села. Ее акцент и манера выговаривать каждое слово были вычурными и даже немного раздражающими, но чего еще ждать от европейки? Хорошо, хоть говорит по-английски. Уже спустя полчаса мы остановились у галереи, ради которой и собрались вместе. Это было как раз рядом с тем памятником, у которого я должен был встретиться с Fragility, и место встречи это было не случайным – зная о деле в галерее, я надеялся успеть и туда, и туда. Ну или что одно другому не помешает. В конце концов, это просто музей. Что плохого может случиться в музее. - Нас интересует вот это, - уже купив билеты и войдя вовнутрь, я вытащил из кармана сложенное раза в четыре распечатанное на черно-белом принтере фото амулета – древняя фигурка змеи, вытесанная из камня. Не знаю с чего они решили. Что амулет может подойти Марте – змеей она уж никак не выглядела, но в тихом омуте, как говорится, черти водятся… - Увидишь что-то похожее, дай знать, - сам я с вялым интересом бродил взглядом по экспонатам, большая часть которых была древним, бесполезным хламом.
Martha Stone: Джек подвел меня к мотоциклу, да еще и всучил в руки шлем. Я, конечно, ценила беспокойство за мою голову, но, право слово, проще было вызвать такси. Хотя кто меня спрашивал? Этот мужик был типичным неотесанным американцем, которому хотелось двинуть по голове этим самым шлемом. Но, увы, он уже успел надеть свой. А мне лишь осталось вздохнуть и мысленно попрощаться и с прической и с некогда чистым платьем. И голыми ногами, которым, по всей видимости, покрыться слоем пыли. Я натянула на голову шлем и села позади Джека, стараясь приладить платье так, чтобы оно не улетело в процессе езды. Еще и сумка, которую я, впрочем, перекинула через плечо на спину. Короче я явно была не приспособлена к езде на мотоцикле, а мой спутник не планировал давать мне время, чтобы устроиться. Я все еще возилась с платьем, когда он резко рванул с места, заставляя меня судорожно схватиться за его талию. Большую часть дороги я провела с крепко закрытыми глазами, прилипая к спине водителя так крепко, как могла. В тот момент я вообще об этом не думала – мне казалось, что мы едем чертовски быстро, и волосы, торчавшие из-под шлема, хлестали меня по плечам. Кстати ехать было холодно – куртка-то осталась в сумке, так что голые руки и ноги обдувались неслабым ветром, да и по коже били мелкие камушки. Стоит ли говорить, что едва мы приехали, как я поспешно слетела с этого монстра, не планируя больше на него залезать никогда в жизни. Когда мы покончим с этой выставкой, я, пожалуй, вызову такси. Хотя слабо верилось в то, что Джек вдруг захочет меня проводить. Я стянула шлем и, увидев свое отражение к стеклянной двери галереи, негромко застонала. Тщательно вытянутые волосы превратились в какое-то лохматое гнездо, и я принялась приглаживать их дрожащими руками. Мне все еще было холодно, так что я достала из сумки куртку и натянула ее, мелко дрожа. Жаль, что на ноги надеть было нечего. А тут еще и мужчина всучил мне какую-то мятую бумажку и упер куда-то разглядывать древности. Мысленно ругаясь на него, я бродила по галерее, больше думая не о фигурке, которую нужно было найти, сколько о моем новом знакомом. Выглядел он не шибко круто, зато мотоцикл явно стоил больших денег. Интересно, он его угнал? Жрецы вообще на работу берут, кого не попадя, лишь бы способность была, что ли? Жаль, я-то думала, что я чем-то уникальна… Вздохнув, я застегнула куртку на молнию и опустила взгляд на распечатку. Видно было плохо, какое-то жуткое качество принтера. Но вроде бы змейка. К счастью, картинка дополнялась подробным текстовым описанием, что эта фигурка де олицетворяла какую-то там египетскую богиню, кажется. У этих кеми были такие имена, что фиг разберешь, какого они пола. Мысли тут же перекинулись на моего отца. Интересно, он и правда Ра? Круто, я бы тогда была дочерью бога солнца. Я даже усмехнулась от этой мысли, подходя к следующей застекленной витрине. А вот и наша змейка, судя по всему. Я сверилась с описанием про кобру, свернувшуюся кольцом и надувшую свой капюшон, у которой глаза были инкрустированы двумя сапфирами и мысленно кивнула самой себе. Ну нашла, дальше-то что? Оглядев редких гостей выставки, я нашла глазами Джека и подождала, пока он сам на меня посмотрит, чтобы не привлекать к себе внимание окриками. Затем кивнула на витрину, возле которой стояла. - И что дальше? – поинтересовалась я, когда он подошел.
Jack Turner: Разглядывать экспонаты пришлось недолго, но я все равно успел подумать, что наверное, не шибко гостеприимен и вообще вежлив с ней. От меня этого не требовалось, к счастью, но все же. Наверное можно было спросить хоть как добралась и все такое. Правда, это было мне не особо интересно, и вообще, наверное, я вымещал на Марте все раздражение на самого себя, что скопил из-за не состоявшейся встречи с Fragility. Сжав зубы, я нашел взглядом Марту, казавшуюся почему-то крайне несчастной, разбитой что ли. Видимо, поездка на байке практически без одежды не пошла ей на пользу. К счастью, размышления были прерваны недвусмысленным кивком от нее, и я подошел к витрине, у которой она стояла. Судя по всему, это и был тот самый амулет. Обычная безделушка, ну, может быть, старая. Такие вещи обычно дорого стоят. Но я разглядывал ее и не находил ничего особенного. Не чувствовал ничего сверхъестественного. Может эти парни, что отправили нас сюда, ошиблись, и никакой это не амулет? - Мы должны придумать как тебе до нее дотронуться, - вздохнул я, задумчиво почесывая бороду. Задание таки было коварным – на первый взгляд проще простого, но поди залезь под витрину. Как мы должны это сделать? Разбить стекло что ли? Какое-то мгновение я даже всерьез рассматривал этот вариант, но все говорило о том, что мы не успеем убежать и вообще оно того не стоит. - Это амулет, - все же решил пояснить я, - они считают, что он может подойти тебе. Каковы шансы, что эта витрина не заперта на замок и даже не под сигнализацией? Украдкой я осмотрелся, найдя охранника, стоявшего у входа в зал. Парень был сама бдительность, похоже. Правда, в данный момент смотрел не в нашу сторону. Отвернувшись от охранника, я увидел табличку «руками не трогать» прямо над нашей витриной. Как символично, черт возьми. - Есть идеи? – вздохнув я подковырнул пальцем стеклянную крышку. Самую малость, просто чтобы проверить. Заперто. Ну еще бы. Я даже предположил было, что разгадка высшего плана руководства, пославшего на это задание именно нас двоих, крылась в том, что справимся мы именно благодаря нашим способностям. Логично было бы предположить, что расчет был на меня, раз назначение Марты было очевидно – полапать змейку. Но что я должен сделать? Разве что разбить стекло и выброситься в окно, отвлекая на себя внимание, пока Марта делает дело.
Martha Stone: Мы оба уставились на змейку. Могу поклясться, что Джек ждал от нее чего-то. Я же на фигурку не смотрела, больше изучая самого мужчину. Интересно, сколько ему лет все же? Вот абсолютно некрасивая внешность, даже странно. Неухоженный какой-то, будто сидит на чем-то. Может быть, он наркоман? Или алкоголик… Курит точно одну за одно, вон какой голос хриплый, да и табачищем несет за милю. Мои размышления были прерваны словами Джека. Похоже, это самая его длинная фраза в адрес меня за сегодня. Не то, чтобы меня это волновало, но мог бы хотя бы спросить, как я добралась. Банальная вежливость. Все американцы чересчур хамоваты. - Зачем? – задала я вполне логичный, как мне показалось вопрос. Ну мой напарник не стал кочевряжиться и ответил. С чего жрецы сделали такой вывод, я не знала, но кого это волнует? Моя задача – прилететь на другой конец света, придти на выставку и коснуться амулета, чтобы проверить, подойдет он мне или нет. Даже воровать не надо, так что жизнь вообще прекрасна. Если бы не moonshine, который, без преувеличения, разбил мне сердце. Наверное, я воспринимаю все слишком близко. А может быть, и нет. В любом случае, я понимала, что вот-вот начну вести себя, как обычно. И если мой знакомый по переписке не напишет мне сам, я сделаю это за него. И вновь буду навязчивой. И он меня пошлет. Все, как обычно. Наверное, я так и сдохну в одиночестве. Я тихонько вздохнула и с трудом сфокусировала взгляд на Джеке, пытаясь понять, что он от меня хочет. Мои мысли были больше захвачены не заданием, а убеждением себя не разрыдаться прямо здесь и сейчас. Так, ладно, нужно сосредоточиться. Соберись, Марта. Потом будешь жалеть себя. А сейчас дело. Я внимательно оглядела витрину, затем подняла глаза, как бы оглядывая весь зал, но на самом деле изучая расположение камер. До нас дотягивалась одна из них, но это легко можно было решить, изменив местоположение. Единственный же охранник в зале скучал в уголке, болтая с кем-то, кто стоял в коридоре. - Встань там, - я кивнула в сторону торца витрины – так мужчина прикроет ее своим телом. Не полностью, конечно, но едва ли на плохоньких камерах видеонаблюдений будет понятно, что происходит. По крайней мере, я надеялась, что они плохонькие, как те, что я видела в американских боевиках. – И присматривай за охранником, - это я добавила уже шепотом. – Скажи, если повернется к нам. Раздав поручения, я постаралась очистить мысли от moonshine’а. Даже шею несколько раз размяла из стороны в сторону. И лишь встретив несколько насмешливый взгляд Джека, решила перейти к делу. Способность у меня была развита достаточно хорошо, так что не было никаких проблем в том, чтобы превратить верхнее стекло в песок. Я лишь сосредоточилась на том, чтобы не обратить в него всю витрину – обычно меня несло. Стекло беззвучно осыпалось песчинками внутрь, и я быстро глянула сначала на напарника, затем на охранника. - Окей, - прошептала я скорее самой себе, опуская руку внутрь. Лишь коснуться и все, надо будет сваливать. Еще не коснувшись, я уже почувствовала… что-то. То ли странное тепло, идущее от змейки, то ли еще что. Сглотнув, я резко прикоснулась пальцами к поверхности. Меня будто бы пронзило током, и, испугавшись, я руку тут же отдернула – подумала, вдруг какая-то сигнализация или типа того – ту, что была подведена к витрине, я обратила в песок вместе со стеклом. Но вместо ожидаемого «ничего» произошло что-то уж совсем странное – песчинки вдруг поднялись в воздух, вновь формируя из себя прозрачное стекло, в уголке замигала лампочка охранной системы. - Ну, очевидно, он мне подходит, - после паузы произнесла я, глядя на свои пальцы так, будто бы они были мне чужие.
Jack Turner: Марта вдруг, без преувеличений, преобразилась. Не было даже желания ворчать что-то типа «раскомандовалась тут» - я просто встал где было велено и стал украдкой поглядывать на охранника, то и дело все же проверяя что она задумала. На самом деле я был даже рад, что у нее есть какая-то идея, если, конечно, нас за эту идею не арестуют. Я может и не самый добропорядочный гражданин, но не вор. Во всяком случае, не такой, что проникает в музеи или частные дома с одной этой целью. Хотя, проникать в дома мне все же приходилось, да и воровать тоже… но то все в прошлом, в детстве, даже не стоит сейчас вспоминать. Я упустил момент того, как все произошло, лишь уловил едва слышный звук осыпавшегося песка. И не стоит меня винить в том, что незамедлительно оглянулся на витрину. Верхнего стекла не было, зато внутри все было покрыто тонким слоем песка. Это и есть ее способность? Офигеть. - Да? Ну клёво, - я едва не присвистнул, обнаружив витрину снова целой и невредимой. Понятия не имею как она это определила (что амулет подходит), но пусть лучше будет так. Все же, не зря она сюда приперлась, за полмира от дома, только чтобы потрогать змейку. Видимо, раньше она такого не умела, больно странно на свои пальцы смотрела. Как Гарри Поттер, впервые взявший в руки волшебную палочку. Ну, или отведала DMT и не узнала своих рук. Правда, долго размышлять на эту тему у меня не было времени – кажется, охранник таки заинтересовался нами, больно внимательно разглядывал меня и мою прекрасную спутницу. Что-то мне подсказывало, что мы не очень похожи на любителей древностей, и наш интерес конкретно к этому углу смотрелся немного подозрительно. Так что я схватил Марту за руку, и, притянув к себе, повел на выход, одарив рванувшего к витрине охранника не самым дружелюбным взглядом. - Поздравляю, кажется, сегодня ты заслужила повышение, - бросил я ей на ходу. К счастью, воровать амулет нам не было велено. Хотя мы, конечно, могли бы. Но даже самый тупой вышибала бы заподозрил в этом нас. Так что оно и к лучшему. Пусть сами разбираются как теперь доставить туфельку Золушке. - Так ты, типа, превращаешь вещи в песок? – все же спросил я уже на улице. Людей, интересно, может? С амулетом уж точно сможет.
Martha Stone: Джек взял на себя роль лидера теперь и вывел меня из музея. Оно и хорошо, потому что я была несколько погружена в себя, прислушиваясь к ощущениям. Едва коснувшись амулета, я ощущала нечто странное. Сейчас все уже прошло, что давало понять, что творить подлинные песочные чудеса я могу лишь в непосредственном контакте с этой змейкой. И мне немедленно захотелось ощутить еще. Ощущение собственного могущества здорово окрыляло – я ведь не успела даже распробовать. А руки уже чесались. - Ага, - ответила я, поправляя ремень сумки на плече. Говорила я как-то потеряно. – А вот обратно из песка ни разу не получалось. Амулет – крутая штука, похоже. Интересно, какая способность у этого Джека? Мне вдруг захотелось, чтобы моя была во сто крат круче. Шутка ли – превращать в песок все, что угодно. И тут некстати появилась мысль, что будет, попробуй я провернуть ту же самую штуку с одушевленным предметом. Я бы потренировалась на moonshine’е. Если бы он не бегал от меня как последний трус. Мысли о моем ветреном виртуальном знакомом заставили таки поднять голову и осмотреться. Мы уже были на улице. И только что до меня дошло, на какой именно. На площади перед этой галереей возвышался как раз тот памятник, возле которого мне и была назначена встреча. Именно тут я ждала своего интернет-героя, рисуя его самыми яркими красками. И именно здесь получила сообщение в духе «извини, куча дел». Злость заменила место беспомощности – а может, виной всему амулет, который я трогала лишь доли мгновения. Но закусив губу до боли я моргнула глазами, прогоняя некстати возникшие злые слезы. И вместе с этим морганием целый памятник вдруг рассыпался вокруг тысячей песчинок. Я вскрикнула от удивления не хуже всех прочих на площади. Разноязыкая толпа в голос обсуждали только что произошедшее на глазах чудо. Я же знала, кто ему виной, но слабо представляла, почему так произошло. Нахмурившись, я опустила взгляд в землю, мечтая оказаться в каком-нибудь другом месте. Например, в своей тесной дешевой квартирке в Риме. А еще лучше перемотать время на год назад и дать самой себе по рукам, чтобы не смела писать этому гребаному moonshine’у. - Вы видели? Вы это видели! – рядом непонятно откуда нарисовалась женщина средних лет, которая явно возжелала поделиться своим взглядом на происходящее. – Это какое-то чудо! Второе пришествие скоро, не иначе! Это знак, Господь подает нам знак! Я вжала голову в плечи, стараясь не смотреть на спятившую фанатичку. С момента, как я присоединилась к жрецам, на религию я стала смотреть несколько по-другому. Но в том, что дала пустую надежду пусть и такой сумасшедшей, как она, чувствовала огромную вину. Я просто стояла, как пригвожденная, в паре метров от кучки песка, которую уже раздувал ветер, и не знала, что и делать. Как же глупо. Я хочу домой. И, неожиданно для фанатички, отринувшей от меня, я разревелась. Но потом та все же приблизилась. Должно быть, решила, что каюсь в своих грехах, а ее святой долг помочь мне в этом.
Jack Turner: Кажется, я размышлял о том, что было бы, если бы у меня был амулет, когда памятник вдруг рассыпался в песок прямо на глазах у прохожих, которых, кстати, было не мало. Будь у меня амулет, что бы было со мной? Я стал бы первым человеком, который перелетел через Атлантику без вспомогательных средств? Но это все фигня, потому что песка в памятнике оказалось немало, настолько немало, что тех, кто шарился у самого его подножия, засыпало почти с головой. Можно себе представить какой ахуй, стремительно катящийся к панике вызвало это происшествие. Я бы и сам был в шоке, если бы не знал что произошло на самом деле. Поначалу я решил, что это из-за амулета способность психует, но покосился на Марту и понял, что психует отнюдь не способность. А подлетевшая к нам фанатичка и вовсе вынудила мою напарницу разрыдаться. То есть, сомневаюсь, конечно, что дело в фанатичке, но она явно подливала масло в огонь. - Знак, что памятник был отстойный? – буркнул я, приобнимая Марту за плечи и уводя от кучи песка. Все вернуть как было она без амулета, видимо, не сможет, да и не уверен, что второй шок в виде чудесным образом вернувшегося памятника публика бы пережила. Значит, нам нужно исчезнуть отсюда побыстрее. Вряд ли кто-то, кроме жрецов свяжет происшествие с нами, но я даже как свидетель проходить не хотел. Я не стал снова усаживать ее на мотоцикл, увел в ближайшую кафешку, откуда, при желании, можно было наблюдать вызванную Мартой суматоху. Правда, ей, наверное, лучше было не смотреть. К счастью, с ее места ничего и не было видно, а я украдкой поглядывал – на небольшую площадь приехала скорая, и, кажется, полиция. Какое-то время я просто сидел напротив нее, не зная что сказать. Из меня, мягко говоря, дерьмовый утешальщик. Особенно когда я понятия не имею с чего она слезы льет. И воображение мое отказывалось работать, когда дело касалось женских слез. При виде них мне всегда становится неловко, почти страшно. Я совершенно не способен с ними сладить. По голове ее погладить что ли? Откровенно говоря, я даже не знаю почему я решил, что это мое дело. Но не бросать же вот так. - Да брось, никто же не умер, - наконец заговорил я. - Наверное…
Martha Stone: Следовало сказать «спасибо» Джеку, который меня увел от фанатички. Потому что еще немного, и я точно начала бы ей жаловаться на свою жизнь. И на шефа, и на moonshine’а, и вообще на все в этом мире. Быть может, я где-то в прошлой жизни нагрешила? Ее религия это как-нибудь объяснит? Если да, то я стану ее самой горячей последовательницей. Хотя какой смысл мне от объяснения? Что там нужно сделать? Сглаз снять? Сходить к повитухе? Провести обряд? Искупаться голой в озере при полной луне? Какой-то бред… Пока мужчина меня тащил в какое-то кафе неподалеку – я, признаться, по сторонам не смотрела вообще, больше жалея себя и утирая слезы – я размышляла о том, что можно же, наверное, эту цепь прервать. Я бывала уже и у гадалок, и у различных нумерологов – ничего не помогает. Все они мне пророчат большие и сильные чувства, которые непременно сделают лучше и меня, и объекта моей любви. Я киваю, хлопаю глазами, отдаю нажитые неблагодарным трудом деньги, а в жизни ни черта не меняется. В кафе на нас не обратили ровно никакого внимания – персонал весь вывалился на улицу, чтобы поглазеть на кучку песка. Приехали и скорая, и полиция, и даже, кажется, пожарные. Но Джек посадил меня спиной к окну, так что лицезреть творение своих рук я не могла. Вот и оставалось лишь вздыхать и утирать глаза салфеточкой, схваченной со стола. - Да не в этом дело, - ответила я. – Просто… Жизнь у меня дерьмо, понимаешь? – я махнула салфеточкой на мужчину, после чего звучно высморкалась в эту самую салфеточку. И плевать, что он обо мне подумает. Подамся в лесбиянки. – Хотя какая тебе разница, - озвучила я свои мысли, бросая салфетку на стол и доставая новую. – Выпроводишь меня на самолет до дома и забудешь. И знаешь что? Мне на тебя плевать ровно столько же! – это я произнесла даже как-то воинственно, хотя кто меня спрашивал? И вместо того, чтобы заткнуться, слова полились из меня, как из рога изобилия. Это при том, что рев мой уже превратился в настоящую истерику с икотой и дрожащим голосом: - Почему все так дерьмово, а, Джек? Почему я обещаю себе что-то, но не выполняю это. Веду себя как девчонка постоянно. Постоянно влюбляюсь не в тех, а они потом разбивают мне сердце. Знаешь, почему? А еще и эта тупая способность, вообще из-под контроля выбивается. Мать меня еще пилит постоянно, что я еще не замужем до сих пор. Будто я сама замуж не хочу. Так не берет никто. Это все потому что я страшная, да? Вот скажи мне, как мужик, Джек. Я страшная? – не выслушав даже ответа потерявшегося враз мужчины, я продолжила. – Или тупая. Хотя у меня есть пара подружек – тупые как пробки, а ничего, замужем, детей понарожали. Что со мной не так? Почему вся моя жизнь похожа… на песок? – а по-другому и не скажешь. Все рассыпается, стоит мне прикоснуться. Я ничего не могу создать, я умею только ломать. И сейчас мне чертовски сильно захотелось еще раз прикоснуться к той змейке. С ней я первый раз в жизни что-то создала. Официантка, наконец, решила вспомнить о своих обязанностях и, заметив ревущую меня, принесла стакан воды даже без просьбы. Пока я осушила его, девушка убрала небольшую кучку салфеток, которые я успела создать, и ласково спросила, чего мы хотим. Я захотела мороженое. И чизкейк. Пофиг, буду не только тупой и страшной, но еще и жирной.
Jack Turner: В дерьмовой жизни я знал толк как никто другой, с годами даже научился смаковать ее как как дерьмовое, разбавленное пиво. Но глядя на Марту, отчего-то слабо верилось, что ей это знакомо. Хотя у всех, наверное, свои проблемы. Я это понимал, но всегда презирал снобов, у которых с рождения есть все, а они все равно умудряются строить из себя вселенских мучеников. На девушек, правда, это презрение распространялось слабее. Девушки всегда найдут повод для страданий, такие уж они загадочные существа. Всю ее пламенную речь я выслушал молча, поначалу озадаченно оттого, что меня якобы должно уязвить то, что она обо мне и не вспомнит после отъезда, затем – просто пришибленно не зная что сказать. Потому что слезы полились неудержимым потоком, а презрение этой девушки к себе явно перещеголяло мое гипотетическое к ней. И я бы мог психануть, ткнуть ее носом в том, что у нее и так есть, но слезы меня обезоруживали. К тому же, я в принципе не привык, чтобы мне вот так изливали душу люди, которых я знаю от силы два часа. - Ты… вполне себе, ничего, - замявшись, все же ответил я. Было чувство, что что бы я ни сказал, она не поверит, приняв это за дешевую попытку утешить. К тому же, велика вероятность была ляпнуть не то и вызвать еще большую истерику. Но я не врал, даже, может быть, преуменьшал. Марта была эффектной девушкой – белокурые волосы, голубые глаза, аккуратное личико, а фигура вообще закачаешься. Одни только ноги чего стоят. – Даже когда плачешь. Я бы еще добавил, что она долбанутая при этом, и, возможно, в этом вся проблема, но решил придержать язык, дабы не вызвать новую волну слез. К тому же, я ведь ее совсем не знаю. А молчание - золото, в конце концов. Одно я мог сказать точно – Марта так жаждет выйти замуж, что любой мужик это за милю чует, и даже ее божественные ноги исчезают с любых радаров. Причем с радаров даже тех, кто вроде бы готов жениться. - Иногда стоит отвлечься и забить. Стопудово найдешь себе мужа когда перестанешь так жаждать его найти, - кстати о «забить». Идея пришла одновременно со словами, и показалась мне настолько же гениальной, насколько безумной. Не знаю чего я хотел больше – помочь ей расслабиться хотя бы ненадолго или просто избавить себя от этих слез. А может мне было просто интересно. Пока официант ставил на стол заказ (мне принесли только стакан пива), я мысленно прикидывал что у меня с собой есть. Не так уж много, пакетик мета и несколько е-шек. Недолго думая, я остановил выбор на последних. Оставалось только решить как скормить таблетку Марте. - Может тоже выпьешь? - ненавязчиво предложил я, отпив пива. - Вдруг полегчает.
Martha Stone: Услышав слова Джека, я подняла голову и улыбнулась сквозь слезы. Он сказал, что я ничего. Даже когда плачу. Странно, я была уверена, что он ответит что-нибудь резкое. Черт его знает почему, но мне показалось, что мы с первого взгляда взаимно друг другу не понравились. И вот сейчас я начала думать, что в принципе, он не так уж и плох. Поймав себя на этой мысли, я заныла, закрыв лицо обеими руками. - Ну вот опять! Стоило тебе сказать мне один вшивый комплимент, и я почти готова в тебя влюбиться. Что со мной не так? - психиатр считает, что меня просто не долюбили в детстве. А еще, мол, из-за смерти отца у меня неверно сформировался образ идеального мужчины и образа для будущей любви. Мой предыдущий врач утверждал, что это формирование происходит лет в пять. Кому из них двоих верить, я не знала, но сейчас была абсолютно уверена, что вся жизнь моя катится к чертям. А Джеку просто не повезло находиться рядом. - Да не найду, - я поморщилась и опустила руки на стол. Взяв очередную салфетку, я принялась отрывать от нее кусочек за кусочком. Мой взгляд напряженно следил за этим нехитрым занятием. - Кто возьмет замуж такую, как я? Ты бы вот взял? - я фыркнула и, подняв лицо на мужчину, вытерла слезы тыльной стороной ладони. Конечно, не взял бы. Но в случае Джека дело даже не во мне. Он сам странный насквозь. Наверняка наркоман. Или алкоголик. Я скептически посмотрела на его пиво, затем перевела взгляд на свои чизкейк с мороженым. После долгого рева сушило горло, хотелось пить. Неопределенно мотнув головой на предложение Джека, я попросила официантку: - Принесите мне еще какой-нибудь фруктовый коктейль. - Алкогольный? - девица смотрела на меня с явным пониманием. Я же только глубоко вздохнула, восстанавливая сбившееся дыхание, хотя иногда я еще не то икала, не то заглатывала воздух, но уже не плакала. - Думаю да, - когда она отошла, я встала, намереваясь отправиться на поиски туалета. - Пойду умоюсь. Мысль была свежая, хотелось чуть-чуть проветриться и привести мысли в порядок. Интересно, а что скажет Джек, если я попрошу его переспать со мной? С тех пор, как я начала переписываться с moonshine'ом, я забыла про других мужчин. Так что секса у меня не было уже год. Не то, чтобы этот жрец меня сильно привлекал — совсем не мой типаж мужчины, скажем откровенно. Здоровый какой-то, старый, не следит за собой, и эти глазенки узенькие, фу. Но эмоциональный всплеск, который я испытала сейчас, требовал энергии другого рода. Не идти же цеплять первого встречного. О том, что Джек немногим отличается от того самого первого встречного. Он же жрец, в конце концов, как и я. Я открыла кран и некоторое время держала руки под водой, разглядывая свое заплаканное лицо в зеркало. Глубоко вздохнув, я наклонилась, чтобы умыться как следует и смыть косметику. Шум воды, к счастью, перекрывал разговор двух женщин, которые смотрели видео на мобильном. Оказывается, они как раз что-то снимали, когда я решила, что памятник мне не нравится, и куча песка куда лучше. Не сомневаюсь, что уже к вечеру этот ролик облетит весь youtube. И, боюсь, у меня серьезные проблемы... Я провела в туалете минут пятнадцать точно, пока не привела себя в порядок. Понадобилось и расчесаться, и накраситься снова. Я так и не пришла ни к какому решению насчет Джека, но умывание немного освежило и прочистило мозги. Проблема в том, что при одной мысли о сексе я уже разглядывала его как потенциального партнера. Казалось бы, что такого — переспали и разбежались. Но, зная себя, я уже к утру буду представлять нас двоих у алтаря. Так что лучше даже не начинать. Вернувшись на свое место, я несколько натянуто улыбнулась мужчине и залпом выпила половину коктейля, что успела принести мне официантка. Вкусненько кстати. Вторую половину я оставила уже на потом, пододвинув к себе подтаявшее мороженое. - Были какие-то еще распоряжения? Ну посмотрели амулет, потрогали. Все, мне можно возвращаться домой? - я старалась не смотреть на Джека. А то что-то и взгляд его мне показался глубоким, будто пронизывал насквозь, и руки сильными...
Jack Turner: Что-то в последнее время мне попадаются отчаявшиеся. Что Fragility, что эта Марта. Приятно, наверное, что она готова в меня влюбиться, только вот мне этого не надо. Да и едва ли она действительно чувствует то, что думает. Это нехватка внимания, а не любовь. Что странно, с ее-то внешними данными. Видимо, она та еще заноза в заднице, раз даже ноги от ушей не прокатывают. - Хоть прямо сейчас. Закажем луковые кольца? – шутка, конечно, так себе, все ради того, чтобы снова не ударилась в слезы. Мне ее было жалко, признаться. Может быть, я мало о ней знаю, но она кажется приятной. Наивность конечно граничит с глупостью, правда, а заниженная самооценка так и бросается в глаза, но это не так уж плохо в сравнении со стервозностью или блядовством в надежде получить халявную дозу – это то, что обычно встречалось мне. Марта же была самой что ни на есть натуральной хорошей девочкой и наверняка была не моего уровня. К счастью она заказала коктейль и даже ушла, так что у меня был шанс осуществить задуманное. Я даже не особо колебался – подумаешь, немного экстази еще никому не вредило. Зато сколько ясности она испытает, сколько любви и понимания к миру и к каждому человеку в отдельности. Едва ли она когда-либо чувствовала подобное. А я за ней присмотрю. И я вовсе не устраиваю подставу, я дарю ей счастье чистой воды. Счастье безоговорочное, лишенное сомнений и каких-либо ограничений. Убедившись, что никто не смотрит в мою сторону, я закурил, и достал из кармана небольшой пластиковый контейнер, полный разноцветных таблеток – сегодня я собирался наведаться в пару клубов. Видимо, теперь наведаюсь не один. Прямо коробочка позитива. Выудив из него две штуки, я завернул их в салфетку и раздавил своим стаканом, а затем, снова удостоверившись, что никто не смотрит, высыпал порошок в стакан Марты. Осталось только поспешно размешать напиток трубочкой и сидеть курить, как ни в чем не бывало. - Никаких, - ответил я. Марты не было довольно долго, так что я успел докурить и допить, и что делать теперь, помимо того, что наблюдать как ей хорошеет и, может быть, закурить снова, не знал. - Думаю, они сами разберутся как раздобыть этот амулет. Ну, или скажут нам что делать дальше. Можем хоть сейчас позвонить, порадовать больших боссов. Как бы там ни было, сегодня домой ей лучше не лететь – сладкий коктейль пился на ура. И очень скоро она сама не захочет домой.
Martha Stone: Обычно я любила цедить коктейль бесконечно. Могла пить и пить. Кто-то закидывался одним за другим, я же могла с одним напитком провести весь вечер. Но то ли я слишком иссохла от плача, то ли фруктовенький был слишком вкусный — но я пила его почти залпом. Еще за то время, что говорил Джек, умудрилась осушить его наполовину. - Ну давай позвоним, - согласилась я. А потом решила допить. Ожидаемо, сладкий напиток не избавил меня от жажды, так что я попросила официантку повторить. Логичным было бы, конечно, заказать простой воды, но мне давно не было так вкусно. В Риме я себя часто во всем ограничиваю, мучая бесконечными диетами. Но в Лос-Анджелесе я не то в командировке, не то в отпуске. Можно позволить себе вкусности, в конце концов. Кстати о вкусностях. Не считая мороженого и чизкейка, я не ела со вчерашнего дня — ведь самолетную еду я не переношу, а перелет был очень долгим. Вспомнив о такой потребности организма, как еда, я поспешно огляделась. - Жутко хочу есть. Я поем, ты не против? - на самом деле, он мог спокойно уйти — дело-то мы свое вроде как выполнили. Но мужчина продолжал сидеть, и я бы ни за что не призналась бы ему, что это приятно. В его компании я, по крайней мере, не думала о moonshine'е. В одиночестве был риск начать писать ему и умолять о встрече. Я заказала непривычно много. Но голод чувствовался сильный — даже странно, что я не ощутила этого ранее. Хорошо, что мы в кафе. И хорошо все же, что мой напарник все еще тут. В его компании не хотелось расслабляться. - И чем занимаются жрецы в США, когда не выполняют всякие странные задания, типа потрогать змейку в музее? - мне и правда было любопытно. А еще хотелось убить время до того, как мне принесут еду. Жутко я не любила сильный голод. Вроде сидишь — очень хочешь есть. А пока ждешь, то чувство уже притупляется, и когда в итоге тебе приносят полные тарелки, то ты лишь на них косишься. Но поесть надо было. В конце концов, домой я пока не лечу, а вся ночь впереди. Не знаю, к чему я вообще подумала про ночь. - Джек, а у тут вообще куда сходить можно? Раз я пока не улетаю, можно было бы развлечься. Если хочешь, - я улыбнулась по возможности более соблазнительно. И, честное слово, я ничего такого не имела в виду. - Мне приятно, что ты все еще сидишь со мной, несмотря на мой плач, - что я там говорила про «никогда бы не призналась»? Только что сделала. Но Джек классный, если вдуматься. Сильный такой, вон какие руки. И, наверняка, в глубине души он добрый. Мне он нравился. И почему бы moonshine'у не оказаться кем-то вроде моего напарника? Но тот наверняка ботаник в очках. - Знаешь, а меня вроде как бросили. Ну, парень, - сообщила я, улыбаясь официантке, которая принесла мне заказанное. - Спасибо. Очень красивая кофточка. Да и вообще... - под «вообще» я имела в виду девушку в целом. Не знаю, поняла ли она, но за комплимент поблагодарила и исчезла. - Так о чем это я? Ах да, бросили, - moonshine мне, конечно, не парень. Но ощущала я себя похожим образом. Джек все равно никогда не узнает всей правды, так что сойдет. Я жадно накинулась на еду, больше желая ощутить сам ее вкус, чем действительно желая поесть. Как и предполагалось, чувство голода притупилось. Но я ела, ощущая, что мне становится все жарче. Должно быть, дело в горячей картошке. Я даже салфетку взяла, чтобы хоть немного промокнуть лицо. - Джек, - протянула я, вытирая салфеткой ложбинку между грудей. Кондиционер у них сломался, что ли? - Так ты свободен? Может, сводишь меня в какой-нибудь клуб? Я так хочу потанцевать! Но мне же нужна компания, не может девушка одна появляться в таких местах, правда? - А ты ну такой сильный... - мысленно я продолжила перечисление достоинств, но вслух говорить не хотелось. Пока что. Хотелось пить и в холодильник. - Поехали? - я отодвинула от себя тарелку с половиной еды. - Хочу танцевать! - это я даже громко произнесла, вынудив оглянуться на себя. Но едва ли даже заметила такую оплошность. Энергия била ключом, хотелось не то кружиться до тошноты, не то обнять весь мир. Если бы у меня сейчас была бы охапка воздушных шаров, я бы точно улетела.
Jack Turner: Позвонить было не такой уж плохой идеей, в общем-то. Скоротаю время, пока ее начинает нести. Судя по тому, как глушит коктейль – вставляет ее довольно быстро. Я достал телефон и стал искать нужный мне номер среди засилья остальных. Тут же вспомнилась Fragility, что слегка подпортило настроение. Где она, интересно? Надеюсь, несостоявшаяся встреча ее не так уж расстроила. Хотя о чем я, зная ее, она поди убита горем. Лишь бы не натворила каких нибудь глупостей – Лос-Анджелес не самый дружелюбный к неискушенным гостям город. Напишу ей позже. Я был не против чтобы Марта поела, так что просто кивнул, уже поднося трубу к уху и слушая гудки. - Хэй, босс, мы все сделали. Змейка ей подходит, кажется. - Да, я вижу. Что за фигня с памятником? – на заднем плане были слышны новости, оперативно же работают, ублюдки. – Вы совсем там охренели? Я вздохнул и потер левый глаз, собираясь с мыслями и заталкивая праведное возмущение подальше. Будто я виноват, что они так просчитались, отправив неопытную девчонку проверять амулет в таком людном месте. И даже не предупредив ее о возможных последствиях, в виде усилившегося в овердофига раз дара. А как же доверительные беседы, инструктаж, в конце концов? Я-то хрен знаю как действует амулет. - Видимо, она не ожидала такого усиления, - все, что я ответил. - Ладно. Она с тобой? Я покосился на возжелавшую развлекаться Марту и даже слегка заволновался, что нам сейчас дадут очередное супер-задание. - Да. - Хорошо. Пусть останется в городе еще на несколько дней. - Да без проблем. Кажется, пронесло. Было бы забавно тащить ее в таком состоянии на еще какую-нибудь выставку или там симпозиум. Сколько экспонатов она там обратит в песок! Сколько новых лучших друзей найдет. Но думать об этом было куда веселее, чем переживать в действительности. - Танцевать, значит? – вздохнул я, спрятав телефон. – Есть у меня пара мест на примете. Пошли. Уходить и правда было самое время – на нее стали оглядываться. Не то чтобы меня это особенно смущало, но в клубе она смотрелась бы не то что нормально, слилась бы с окружением чуть более, чем полностью. Я попросил счет, который нам, к счастью, сразу же принесли (заподозрили неладное и ждали пока свалим наконец, что ли), вложил туда стодолларовую купюру и, подхватив Марту под локоть, вытащил ее на свет божий, чтобы снова водрузить на белобрысую голову шлем и проветрить по дороге в клуб. Я бы сказал, что совмещу сегодня приятное с полезным, но приглядывать за упоротой англичанкой на работе было сомнительным удовольствием. Правда, прижималась она ко мне всю дорогу так, что я был готов простить ей предстоящий мне нелегкий вечер. Главное, не потерять ее нигде и не дать подхватить триппер или там заделать детей. Или все сразу. Мы приехали немного рано – еще только смеркалось, но очередь у входа была уже внушительная, да и музыка зазывающе отбивала ритм уже вовсю. Несколько человек из очереди даже затарились у меня впрок на неделе, многих из них я видел здесь каждую пятницу. Это такие особенные люди, не обязательно конченные наркоманы. Они просто живут обычными жизнями, прозябая пять дней в неделю на совершенно адской и бесполезной работе вроде химчистки, магазина или фастфудовой забегаловки, чтобы ожить в выходные. Держа Марту за руку, чтобы не отбилась где-то по пути, я прошел к вышибалам, кивнул им и прошел в клуб. Это было одно из тех мест, где меня знает хозяин, знает охрана, они меня даже ждут. Потому что чем упоротее будут люди здесь, тем больше денег они просрут.
Martha Stone: Кажется, Джек абсолютно меня не слышал. Я говорила ему и говорила, он же болтал с кем-то по телефону. Нет, я не чувствовала себя ненужной — мне вполне было достаточно того, что я говорю. Сейчас, казалось, я вообще не была способна заткнуться. - А ты вообще танцуешь? Знаешь, я люблю танцевать. Когда мне было лет шесть, я хотела стать балериной, - мужчина заплатил по счету, и я, выбравшись из-за столика, повисла на локте Джека, прижимаясь к его плечу грудью. В его компании было на редкость хорошо и спокойно. Я прямо-таки ощущала гармонию с миром. Даже замолчала на пару минут, чтобы проникнуться. Не надолго, правда. - А что ты вообще любишь, Джек? Ты такой молчаливый. Прямо суровый альфа-самец, - я хихикнула. - Вообще ты классный, Джек, серьезно. А что ты можешь? В смысле, какая у тебя способность? Он сам водрузил мне шлем на голову, и это вызвало у меня глухой смешок. Я покорно стояла и помалкивала, пока он застегивал его у меня под подбородком. Даже взгляд был невинный, прямо-таки девочка-ангел. На месте, к слову, стоялось тяжело. Меня распирало от желания действия, так что я не то пританцовывала, не то просто дергалась. Когда же мне было позволено сесть на мотоцикл, я едва не подпрыгнула от перевозбуждения. Я вдруг поняла, как мне нравится мотоцикл. Быстрая езда возбуждала, сердце бешено колотилось от восторга и скорости. И я с замиранием прижималась к спине мужчины, руками цепляясь за его джемпер на груди. Наверное, если бы я не была сейчас так увлечена поездкой, то непременно полезла бы лапать его кожу под одеждой, но в данный момент я и не подумала об этом. Я держалась как можно крепче, но сама выглядывала из-за Джека, чтобы увидеть стремительно пролетающие мимо машины. - Джек! - крикнула я. Интуитивно желая приблизиться к нему, чтобы он меня услышал, я в итоге стукнулась своим шлемом о его, что вызвало у меня смех. Поняв, что приблизиться не получится, я просто закричала как можно громче. - Быстрее! Давай быстрее! - я кричала что-то задорное, заставляя оглядываться на нас. Но это было потрясающе. Лучшее впечатление в моей жизни. К сожалению, дорога до клуба была не бесконечна, и вскоре меня уже стаскивали с мотоцикла. Не дав мужчине стянуть с меня шлем, я повисла у него на шее. - Это было так круто, так круто! Давай еще раз покатаемся, - тут я решила все же избавиться от «головного убора». Кое-как разлохматив волосы, я огляделась, мигом забыв про мотоцикл. Мое внимание привлекла огромная толпа у входа. Я не успела еще ни о чем подумать, как Джек тащил меня за руку ко входу. - А как мы попадем внутрь? Тут же очередь. А у тебя знакомые? - тараторила я негромко. Уже не помню, как мы прошли внутрь, но в следующий момент меня захватила музыка. Я как-то случайно отбилась от своего спутника, проходя в центр танцпола. Я танцевала, закрыв глаза, я плыла по волнам музыки. И это было прекрасно. Кто-то обнимал меня, с кем-то я танцевала — я всего этого не видела. Как и не знала, сколько я пробыла там. Потом песня вдруг стихла, переходя в другую композицию, и я словно бы очнулась ото сна. Открыв глаза, я несколько потерянно огляделась. В такой темноте, да еще и с этим моргающим светом мне было непросто найти Джека. Он как раз пожимал руку какому-то парню, а затем возвращался к своему напитку у барной стойки. Заметив, что он смотрит на меня, я улыбнулась и помахала рукой. Потребовалось время, чтобы мне удалось добраться до моего спутника. Меня кто-то толкнул — и я упала на него. Разгоряченная после танцев, находящаяся во власти какой-то чарующей музыки, я воспользовалась падением, чтобы приникнуть поближе к мужчине. Я поцеловала его, наконец-то проникая пальцами под его джемпер. И как ему не жарко только? Я мечтала избавиться от этой одежды, а он вон как плотно одет...
Jack Turner: Был, в общем-то обычный вечер. Гремит музыка, грозой эпилептиков мелькает свет, и люди, много людей. Товар расходился как горячие пирожки – завсегдатаи меня знали, тех, кто не знал, приводили они же. Я не нуждался в поиске новых клиентов, да и был слишком осторожен, чтобы их искать. Они приходили сами, мне оставалось только сидеть за барной стойкой, медленно потягивать коньяк и смотреть в оба. Потому что сегодня со мной была одна полоумная блондинка, которую я сам сюда притащил. Не то чтобы я был настолько сердоболен, чтобы присматривать за каждым, кого привел в клуб, но она не выглядела как человек, который много времени проводит в клубах под экстази и алкоголем. Может, конечно, я не прав, в тихом омуте черти водятся и все такое, но она выглядела здесь совершенно беспомощно. Я то и дело находил ее взглядом в толпе, вытянувшей руки навстречу лазерным лучам, обжимающейся в танце с каким-то типом или просто воплощающую собой принцип «танцуй, как будто никто не видит». Я не собирался мешать ей, но и свалить из поля зрения не дал бы. Впрочем, сваливать она не собиралась, как оказалось. Я только успел спрятать деньги и распрощаться с одним из любителей витаминок, как она буквально врезалась в меня. Ну и пошла в наступление, жестокое, бесчеловечное наступление. Не могу сказать, что я принципиально не сплю с упоротыми, но у нас с ней вроде как деловые отношения, и вижу я ее сегодня, видимо, не в последний раз. Не думаю, что завтра она будет благодарна мне за то, что накачал и трахнул. Тем более после того, как она рассталась с парнем, кажется. Короче, все это было крайне заманчиво, но еще больше – паскудно. - Воу-воу, - усмехнулся я, отстраняясь от Марты. Блестящие глаза, расширенные зрачки – взгляд почти безумный. – Садись-ка вот сюда, - приобняв за плечи, я усадил ее на стул рядом с собой. – Это вот Гас, клевый чувак. Гас, это Марта. Она впервые в LA, - многозначительно добавил я бармену, с которым и знакомил Марту. – Дружище, налей чего-нибудь освежающего, кажется, ей жарко. Мне бы тоже не помешало – я, кажется, все еще чувствовал ее руки под одеждой, но с выпивкой явно стоило притормозить, пока уединиться с ней не стало казаться мне шикарной идеей. Так что я жестом остановил Гаса, вознамерившегося было снова наполнить мой стакан, и тоскливо взглянул на пару глотков, что там остались. - Как тебе в Лос-Анджелесе? Нравится, я погляжу, - усмехнулся бармен.
Martha Stone: Джек от меня отстранился и усадил на высокий барный стул, но я совсем не обиделась. Улыбнувшись ему, я послушно развернулась к бару, чтобы посмотреть на Гаса, с которым меня знакомили. - Привет, Гас, - мои губы сами собой растянулись в улыбке. Гас показался мне милым. - Очень нравится, здесь все такие милые, - передо мной вырос высокий стакан с чем-то ярко-розовым. Наверное, не стоило пить что-то незнакомое в компании незнакомых людей и в незнакомом месте, но все, чему учила меня матушка, разом вылетело из головы, когда я одним глотком осушила коктейль наполовину. - Вкусно. Спасибо, Гас. Ты супер, серьезно. Я уже тебя люблю. - Я тебя тоже, детка, - хмыкнул бармен, отворачиваясь к какому-то другому клиенту. И поскольку мой собеседник исчез, я вновь обратила внимание свое на Джека. - Знаешь, Джек, ты потрясающий мужчина. Я так рада, что познакомилась с тобой, - я что-то болтала и болтала, рассказывала ему обо всех его достоинствах. Причем убеждала так, будто он сам не верил, моей же задачей было убедить его в этом побыстрее. Кажется, я призналась ему в любви даже, причем, по-моему, не один раз. Все это было не важно. Сегодня был лучший вечер в моей жизни, и я хотела, чтобы он не кончался. Поболтав еще немного с Джеком, я вновь ушла танцевать. Попыталась вытащить и его, но он почему-то не захотел, а я не стала настаивать. Едва я оказалась вновь на танцполе, мужчина вылетел из моей головы. Мигающий свет, музыка, долбящие по ушам басы, и много-много влажных извивающихся тел. Я танцевала то одна, то с какими-то другими людьми, и мужчинами, и женщинами. Чьи-то руки были на моем теле, но это меня не волновало. Я была вовсе не против чужих прикосновений. Я хотела быть ближе с целым миром. Не знаю, сколько это продолжалось, но в следующий раз Джека я нашла уже не одна, а с парнем, которого подцепила на танцполе. - Джек, это Зак. Зак приглашает нас с тобой на вечеринку к нему домой. Пошли? - Да, чувак, это автопати, - Зак растягивал букву "а" в словах, но меня это почему-то веселило. Рассмеявшись, я слегка пихнула парня плечом, и он обнял меня за плечи. - Здесь становится слишком душно, - пожаловалась я. - Пошли к Заку. Уверена, там будет классно. Зак отлип от меня, приближаясь к Джеку и что-то ему говоря. Мне так показалось, что они все же были знакомы, но это, в общем-то, было не так важно. Пока они болтали, я танцевала с закрытыми глазами прямо там, где стояла. Как же было чертовски хорошо. Будто музыка стала моей частью. Музыка текла у меня по венам вместо крови, я вся состояла из нее. И это было лучшее, что я испытывала в жизни. Сегодня я была счастлива.
Jack Turner: Марта принялась выдавать признание за признанием, я даже старался подыгрывать, правда, воспринимал ее внезапные чувства со здоровым пофигизмом. Я отлично знаю как действуют эти колеса. Особенно на эмоционально уязвимого человека - а учитывая ее недавние слезы, она была еще какой уязвимой. Марта была счастлива сейчас, но это не она говорит, это е-шки. Довольно скоро е-шки уйдут, оставив чувство чудовищной опустошенности и бренности бытия. Организм будет вымотан, контраст чувств чудовищен. Она меня точно прибьет, когда догадается. Жаль, что я так и не спросил про распыление в песок людей… Как бы там ни было, еще хотя бы до утра я поживу. Это уже неплохо. Марту потянуло танцевать, я отказался. Терпеть не могу танцевать, лучше еще немного выпить. Гас хороший парень, сразу подливает без лишних вопросов. Стоило моей воздыхательнице исчезнуть на танцполе, бизнес восстановился с новой силой. Рекламой она послужила что ли, или так совпало? Один хрен, за вечер я продал почти все. К ее появлению я уже собрался завязывать – и барыжить, и пить - на сегодня. Вообще, я бы пошел домой вздремнул, но девушку все несло. Почти уверен, что отказ бы расстроил ее ненадолго, но я решил не портить человеку возможно первую и, не менее возможно, единственную ночь под экстази. Вот такой я благородный сукин сын. - Чувак, слушай, если она не занята, отпусти, а? Не ломай кайф, - попытался договориться Зак, едва Марта оказалась в стороне, явно не слушая нас. - Слушай, чувак, она со мной, - как можно более сурово сообщил я Заку, делая упор на слове «чувак». Кажется, становлюсь стар для этого дерьма. – Тронешь ее хоть пальцем, я тебе этот палец сломаю. Я был готов быковать до последнего, даже рожу начистить этому Заку, если потребуется. Я был чуть ниже, но явно плотнее его и уж куда опытнее этого сопляка. Но он пока вроде как не заслужил. Всего лишь пригласил продолжить. И, после минуты тяжких раздумий, он вдруг расхохотался и хлопнул меня по влечу: - Да ладно тебе, не парься, поехали все вместе. Будет заебись, отвечаю. Я бросил взгляд на раскачивающуюся на месте Марту и, оценив все за и против, кивнул. Я и сам подзадолбался тут торчать, так какая разница куда дальше двигать? Зак был так рад ответу, что издал почти тарзаний клич и, сообщив, что сбор на парковке, исчез в толпе. - Все еще душно? – в самое ухо Марты спросил я и, взяв ее за руку потащил за собой. Уже спустя полчаса мы гнали по трассе за город, окруженные эскортом сигналящих машин самого разного пошиба и даже пары мотоциклов. Марта снова прижималась ко мне сзади.
Martha Stone: Я не слышала разговора Джека и Зака, но он вскоре закончился, и мой сопровождающий меня куда-то потащил. Я не хотела уходить из клуба. Здесь играла музыка, которая, казалось, текла у меня теперь по венам. Здесь были потрясающие люди. Я успела перезнакомиться, кажется, с половиной местного населения, и все они были одинаково потрясающими. Никогда я еще не ощущала такого единства со всем миром. Я больше не одинока, я часть чего-то большего. - Джек, куда мы?.. – начала было я, но мне на голову вновь водрузили шлем, и я улыбнулась почти блаженно. Ладно, поездка на мотоцикле – это даже лучше музыки. Скорость и ветер. Мне не хотелось надевать шлем, я хотела ощутить ветер на своем лице. Но Джек не позволил его снять. Он бурчал что-то, когда я пыталась сделать это сама, так что в итоге пришлось оставить все, как есть. Хотя довольно скоро я забыла об этом. Потому что вновь ветер меня обнимал, и мелкие камешки небольно стучали по обнаженной коже рук и ног. И я кричала что-то, обнимая руками тело мужчины, чувствуя, как напряжены его мышцы. Это было пиком моего восторга в этот вечер, наверное. К сожалению, как и все хорошее, поездка быстро закончилась. Мы остановились возле большого дома, и я терпеливо ждала, пока Джек снимет с меня шлем и поведет внутрь. Он вообще не особо позволял мне отлучаться от него надолго, но я не была против. Джек же был таким классным. О чем я не преминула ему сообщить, едва не повиснув на его руке. А потом меня затянули другие люди и вечеринка. Мы снова танцевали. А еще что-то пили. Я даже покурила травы вместе со всеми, после чего без устали смеялась над шутками Зака. Вообще вечер был прекрасным. Самый лучший вечер за всю мою жизнь. Из головы будто бы исчезло все плохое и осталось лишь все хорошее. Я плыла по течению разноцветной реки, и это было прекрасно. Через пару часов я вдруг обнаружила себя в темной пустой спальне. Я просто лежала на кровати, и моя голова чуть свисала с края. Я смотрела в потолок, руками расчесывая волосы, которые свободно свисали вниз к полу. Где-то внизу играла музыка, отдаваясь басами по всему моему телу. Я подпевала песне, иногда смеясь, когда не дотягивала какую-нибудь ноту. Мне было так хорошо. Мышцы расслабились будто бы все и разом, и я просто наслаждалась состоянием лежания. А потом вдруг я почувствовала чьи-то губы и охотно подалась им навстречу. Я не видела, кто меня целовал, да и разве это было важно? Мне хотелось любить и быть любимой – отчаянно и полностью. И я чувствовала взаимность в каждом прикосновении моего партнера. Я обнимала его, чувствуя его сильные руки. Я легко подняла свои руки, позволяя снять с меня платье. Я прижималась к нему всем телом, и, кажется, уплывала в какие-то неведомые дали. Никогда еще со мной такого не было, никогда еще я не чувствовала такого полного и абсолютного единения с другим человеком. Будто бы мы вдруг стали одним целым.
Jack Turner: Вечеринка ничем не отличалась от сотен других, на которых я успел побывать. С размахом, щедро, но ничего сверхъестественного. Дом к у тру будет загажен до неузнаваемости людьми, подавляющее большинство которых хозяин даже не знает. Такими как мы. Уж я точно понятия не имею к кому мы умудрились заявиться. Да это и не важно. В отличие от клуба, здесь все на халяву, так что даже я решаю осушить еще стаканчик. Стараюсь не спускать с Марты глаз, но это сложно. Музыка, люди, мерцающий свет. Кто-то постоянно норовит познакомиться с Мартой, она же как амеба. Да, пожалуй подходящее сравнение. Счастливая амеба. Я же даже успел распродать остатки, так что вечер можно было считать более чем удачным. То ли Марта действительно служила рекламой, то ли просто везло. - Радиоволны, - прямо в ухо, стараясь перекричать музыку втирает мне какой-то дрищ. – Прикинь. Я их не вижу, ты их не видишь, но они повсюду, я тебе отвечаю. Даже сейчас. Проходят сквозь твою башку, а ты даже не знаешь. Вот прям щас песня Майкла Джексона прям сквозь твой мозг пролетела. Или новость о наводнении в Миннесоте. А ты даже не знаешь. Они загружают информацию прямо в твой мозг, информацию, и рак, или там слабоумие… Я даже и не слушал толком, просто сидел и пил. Отогнать желания не было, этот паренек мне даже не мешал. Почти уверен, что если я встану и уйду, он будет продолжать нести всю эту херню. Дело не в слушателях, дело в идее и словесном поносе. А я просто сижу и думаю об амулетах. Марта в момент уничтожила целый памятник. Целый памятник, мать его. С этим амулетом и неуравновешенной психикой она будет реально опасным человеком. Хотя, я ведь ее толком даже и не знаю. Почти все время она под экстази. И еще ее парень, кажется, бросил. У баб часто срывает крышу от такого. А потом мысли как-то сами по себе ушли к Fragility, и на душе снова стало тяжко. Где она, интересно? Наверное, в гостиничном номере. Если подсуетиться, то мы, может быть, еще успеем встретиться завтра. Но я не знаю суетиться ли. Просто достаю телефон, включаю мессенджер и вижу ее сообщения. moonshine: я поступил как мудак moonshine: прости Начинаю набирать «дело не в тебн, дело во мне», но фыркаю и стираю. moonshine: зря ты приехала туда и потратила на меня время Самому тошно от все той хуйни, что я написал, так что прячу телефон обратно и не могу найти Марту. Только что ведь обжималась с каким-то типом среди танцующих тел, куда девалась? Для начала я распихал всех, проверяя не затерялась ли моя горемычная среди них. Нигде нет. Выслушиваю пару-тройку ругательств, отпихиваю какого-то придурка. Затем открываю все подряд двери, какие нахожу в этом зассаном доме. Мне везет – Марта примерно в третьей по счету. Платья на ней уже нет. - Блядь, - вздох, прежде чем приступить к делу. Рывком, схватив за майку, стягиваю с нее самца недоделанного. Самцу на вид лет пятнадцать. Ну ладно, двадцать пять. Сопляк он, короче. - Эээ, ты че, какого хуя… Пару секунд размышляю а не дать ли ему в бубен, но его горе и так велико. Так что я просто подбираю небрежно брошенное на пол платье и сую его Марте в руки, стараясь не особенно смотреть. Не хочу присоединяться к сопляку в его горе. - Мы идем домой.
Martha Stone: Я полностью отдавалась чувствам и эмоциям. Мне не нужно было видеть того, кто целовал меня сейчас, мне достаточно было чувствовать его прикосновения. Я растворялась в них, я желала быть еще ближе, чем это вообще возможно. А потом резко включился свет, и парень куда-то делся. Я поморщилась от резкой яркости в глазах и прикрыла обнаженную грудь руками. Оказалось, что это был Джек. Джек не хотел, чтобы я оставалась здесь, он хотел забрать меня домой. Что ж, я не была против. Все эти эмоции, которыми я наслаждалась еще несколько мгновений назад, куда-то растворились. Куда важнее был для меня сейчас мужчина. Этого парня в майке я не знала. Хотя он, безусловно, мил. - Хорошо, - покорно ответила я, натягивая на себя платье и вытаскивая из-под него волосы. Домой – это хорошо. Наверное, я уже устала. Я все еще чувствовала себя потрясающе, но мне не нужны были уже зрители. Мне достаточно было лишь моего напарника. Одевшись, я взяла его за руку, послушно выходя вместе с ним из комнаты. Парень вслед что-то кричал возмущенно, но, честное слово, я вообще не слышала его. Я что-то болтала, рассказывая Джеку. Ерунду какую-то, но мне хотелось с ним поделиться тем, что я испытываю. Я рассказывала ему о своих чувствах, эмоциях. Не знаю, слышал ли он меня вообще, но в тот момент меня это волновало меньше всего. И снова была восхитительная поездка на мотоцикле. Я больше не кричала восторженно. Вместо этого я прижималась всем телом к мужчине, иногда руками забираясь ему под одежду. Мне казалось, что мы с ним очень близки эмоционально. Я буквально ощущала его. И хотелось упрочнить это странную, но волнующую связь. Я даже не видела дома, куда он меня привез – как будто меня это волновало. Мое сегодняшнее состояние немного изменилось. Если раньше из меня буквально фонтанировала энергия, то теперь я безумно хотела просто быть ближе к Джеку. Мы с ним вошли в дом, и я едва дождалась, пока он закроет дверь. Не давая ему даже включить свет, я на ощупь нашла его губы. Целовала я его несколько даже исступленно, я не хотела тянуть. Я хотела уже избавиться от этой дурацкой одежды. Кому она нужна? Тем более сейчас, когда мне так отчаянно нужно любить и быть любимой.
Jack Turner: Тот факт, что мне придется нелегко, я осознал еще по дороге. Марту все не отпускало, а я так надеялся, что ветер в лицо слегка выветрит из меня все, что успело накопиться за вечер. Кое-что таки выветрилось – кажется, я заметно протрезвел к возвращению домой. Уставший вусмерть, я, тем не мере, думал вполне четко. Марта думала весьма узко. Как я и опасался, по возвращению домой легче не стало. По правде говоря, от таких поцелуев я почти решил послать все к чертям. У меня дома упоротая длинноногая блондинка, и вся моя. Чего еще желать-то? Первое время я настолько офигел, что даже не сопротивлялся. Затем, на пару мгновений, не больше, позволил себе насладиться происходящим. Она целовала так, будто от этого зависела ее жизнь. Целовала так искренне, что я был почти обезоружен. Я с трудом вспоминал почему вообще собирался с ее любвеобильностью бороться. Ах да. Это же Марта, рассыпающая вещи в песок. Марта с проблемами в личной жизни и, я уверен, кучей тараканов. Но даже это не остановило бы меня. Куда важнее был песок и жречество. Не то чтобы я рыцарь в сияющих доспехах – я всю жизнь доказывал, что более чем далек от этого образа. Но я был уверен, что обижу ее. Марту – точно обижу. Она такая правильная, что достаточно будет и того факта, что я накормил ее таблетками. Но, думаю, этот проступок мне в итоге простят. А вот перепихон по этому делу… нам же еще работать. Я просто взял ее голову в ладони и отстранился от нее. Даже нашел в себе силы улыбнуться. - Ты иди ложись, а я пока покурю, - даже подтолкнул в сторону спальни, для уверенности. Оставалось надеяться, что ее все-таки вырубит. Сам я ушел на кухню, предварительно закрыв за собой дверь. Наконец-то можно было свободно вздохнуть. Больше никогда в жизни не дам экстази девушке, с которой лучше не спать. Во всяком случае, не спать вот так. Впрочем, по-другому мне с ней уже и не светит, наверное… Мысли эти были столь унылы, что я курил, наверное, часа пол, а то и все сорок минут. Выкурил две сигареты, полюбовался стеночкой противоположного дома (больше-то у меня ничего и не видно из окна). Подумал о том, что было бы, не дай я Марте экстази. Наверное, она спала бы у себя в номере. Думала бы о том своем парне и уж точно не допустила бы мысли о том, чтобы целовать меня. Странная штука – жизнь. Когда я вернулся - о счастье - она и правда спала. Правда, явно предпринимала попытки раздеться – платье валялось на полу. Проверять что еще она с себя сняла, я не спешил. Этот поезд ушел и все такое. Так что я просто разулся, стащил с себя штаны и лег рядом, засыпая на удивление быстро.
Martha Stone: Я проснулась от звука гонга. Не знаю, с чего я решила, что это именно гонг, но уверенность во мне была железной. Я резко открыла глаза, но поспешила эту оплошность немедленно исправить, закрыв их вновь и для верности зажав еще и ладонями. И лишь спустя пару минут сообразила, что гонг жил исключительно в моей голове. В том смысле, что гудела она адски. Некоторое время я еще боролась с собой, пытаясь вновь уснуть. Так бывает, когда ты просыпаешься с головной болью. А потом поспишь еще, и сразу все проходит. Но уснуть мне не давала жажда. Причем жажда сильнейшая. У меня было ощущение, что сильнее пить я не хотела еще никогда. Так что пришлось собирать всю волю в кулак и вставать. Едва я приняла более-менее вертикальное положение, как к гонгу в моей голове добавились молоточки. Я поморщилась и лишь потом открыла глаза. Так, собственно, а где я?.. Комната вокруг определенно не была мне знакома. А еще она определенно принадлежала мужчине, это было ясно с первого взгляда. Тут же я опустила взгляд вниз и узрела во всей красе собственную голую грудь, с которой сейчас сползло одеяло. Платье мое валялось где-то на полу, но при этом я почему-то оставалась в обуви. Хмыкнув над сим фактом, я полезла под одеяло, проверяя наличие трусов. Ну что ж, либо мой ночной герой оказался джентльменом, либо я успела одеться. Черт знает что, еще бы вспомнить, что произошло ночью… Встала с кровати я лишь со второй попытки и тут же едва не рухнула обратно, неловко замахав руками в воздухе на манер заправской мельницы. Ладно, вроде стоим. Прогресс, Марта Стоун, допилась, что на ногах уже не держишься. Давай, собирай себя в кучу и вспоминай, где нагрешила ночью. Я натянула на себя платье, больше всего мечтая принять душ и переодеться в чистое. Но небольшая сумка с вещами осталась в камере хранения аэропорта, а я здесь. Знать бы еще, где это «здесь». Впрочем, эти мысли быстро выветрились у меня из головы, когда я на тумбочке заметила наполовину полную полуторалитровую бутылку воды. В обычном состоянии я бы побрезговала пить из нее, но жажда мучила сильно, так что я стала жадно пить, вообще не думая, что же там, и кто пил из нее раньше. Выпив все, что было в бутылке, я аж села. Потому что избавившись от одного раздражающего фактора, я смогла размышлять и вспоминать. Мы с Джеком зависали в каком-то клубе, потом на какой-то вечеринке, где я целовалась с незнакомым парнем (о господи!), а потом еще и висела на самом Джеке. Причем, самое удивительное, я в упор не могла вспомнить, чтобы напиться до полной отключки сознания. Я сидела на кровати и думала, думала. Ну конечно. Тот самый первый коктейль с приятным вкусом. Ведь мужчина остался наедине с моим бокалом. Что он мне в него подсыпал? Я аж подскочила от злости, за что голова мне спасибо не сказала. К боли прибавилась еще и тошнота, но я уже выскочила из комнаты в поисках хозяина квартиры, наверняка представляя своим сомнительной свежести видом едва ли не богиню возмездия. - Джек! – заорала я, едва его увидела. – Ты что мне подсыпал, грязный ублюдок? – ругаться я была не мастак, но я жила в Риме, а там фильмов про мафиози на каждом канале по десятку. – Ты долбанный наркоман, совсем из ума выжил? Что, женщину уже никак по-другому получить не можешь? – я аж засопела от ярости, уперев руки в бока и глядя на Джека со всей возможной злостью.
Jack Turner: Проснулся я резко и, как водится с перепою, рано. Мне было слишком дерьмово, чтобы спать. Слишком жарко, слишком гудит голова, слишком мучает жажда. Сев на кровати, протирая припухшие глаза, я и думать не думал о том, что дома не один. Не думал и пока шел на кухню, чтобы попить из крана. Пил я, наверное, несколько минут, не останавливаясь. Старость не радость все-таки. Когда-то то, что я выпил вчера, вообще за пьянку не считалось. А я ведь специально мало пил, и вообще… ход размышлений вернул меня в спальню. Марта. Черт, она и правда там. Значит, мне не приснилось. Значит, расплата близка. Не то чтобы мне было страшно, но я был готов молиться каким угодно богам, чтобы она не орала, когда проснется. А лучше пусть вообще не догонит, что вчера было. Ну кроме того, что ей захотелось гулять, я отвез ее в клуб, и она надралась. Может этой версии и придерживаться если что? Впрочем, мне было слишком тяжко, чтобы думать об этом сейчас. Плевать, в конечном счете. Хорошо я хоть не трахнул ее. Вряд ли меня это спасет от волны гнева, но будет хоть какой-то аргумент в мое оправдание. Сварив себе мерзко пахнущий кофе, я открыл окно, подвинул к себе пепельницу и закурил. От этого кофе мутило еще больше, но я все равно зачем-то пил. Главным образом потому, что меня сейчас мутило бы от всего. Кроме, разве что бутылочки пива. Но дома шаром покати, а выходить на улицу, бросая непредсказуемый, потенциально опасный объект дома, я не рвался. Возню в спальне я услышал раньше, чем Марта явилась ко мне, так что вроде как был предупрежден. Но не защищен от адского крика, которым она меня поприветствовала. Я даже болезненно поморщился, впрочем, это была единственная реакция на ее громкое появление. - Кофе будешь? - хрипло спросил я. Ладно, не такая уж она глупая, догадалась. А жаль. Врать ей не хотелось, так что от идеи все отрицать я отказался сразу же. Ну подумаешь, дал пару колес. Совершенно бесплатно, между прочим. По идее, она вообще должна быть мне благодарна. Только вот правым я себе совсем не чувствовал. Дерьмово я поступил. Должно быть, пора было выложить свой главный козырь. - Это ты о себе что ли? Если бы я хотел тебя получить, то получил бы. Но нет, мой коварный план заключался не в этом. Так что ты сядь, и успокойся, - зажав сигарету в зубах, я, не вставая, отодвинул для нее второй стул. - И ради бога, не ори.
Martha Stone: Джек ожидаемо не хотел признаваться в содеянном, но и я была не лыком шита. И пусть итальянской крови во мне не наличествовало, моя мать по горячести нрава могла посоревноваться с любой южанкой. А хоть что-то я должна была от нее унаследовать, верно? - А в кофе ты мне что подсыпал? – немного истерично спросила я, но затем остановилась и глубоко вздохнула. Голова раскалывалась, а собственные вопли делу не помогали. Но отступить было бы себе дороже. В конце концов, за всю мою жизнь меня еще ни разу не накачивали. Даже в университете. Там даже попытки меня напоить, подсунув в коле какой-нибудь крепкий алкоголь, терпели крах. Но следующая новость меня как-то огорошила, что я аж села на предложенный стул. Проснувшись, я как-то быстро привыкла к версии, что меня обдолбали, а затем просто мной воспользовались. Тот факт, что Джек меня не трахнул, удивлял и… чего уж там, задевал. У меня итак те еще проблемы с самооценкой, а тут вдруг выясняется, что мужчина, находясь рядом со мной в полубессознательном состоянии, не сделал ничего? Я аж рот раскрыла от удивления, но затем быстро заморгала. Потому что, честное слово, появилось стойкое желание разреветься. Уязвленное женское самолюбие било в самое сердце. Хороша же я, если расстраиваюсь, из-за того, что маньяк и насильник оказался просто странным типом, возжелавшим, чтобы ближние расслабились. Интересно, что ему надо? Я вновь подскочила со стула, вовсе не планируя затыкаться, вопреки убедительной просьбе Джека. Я никак не могла разобраться, что меня задевает сильнее, а потому стремилась весь дискомфорт, что испытывала сама, причинить и мужчине. - Тогда что тебе от меня нужно было? – я поймала себя на том, что голос мой уже звучит немного визгливо. – Я не интересуюсь твоими примитивными развлекалочками, так что найди себе другую дурру, которую ты будешь травить своим дерьмом! Или что это, какой-то экспериментальный продукт? – я читала о похожем по работе. Там парень разработал какую-то новую формулу метамфетамина, а потом пичкал им всех бесплатно – для того, чтобы проверить, работает ли. В итоге на его совести было с пяток трупов. Грустная история, в общем, и частью подобной у меня не было становиться ну никакого желания. Нужно было просто взять телефон и вызвать такси в аэропорт. То, ради чего я приехала сюда, я уже сделала. Пора и честь знать. Все местные долбануты: что moonshine, что этот Джек.
Jack Turner: Вопрос про кофе я посчитал риторическим, и промолчал, философски пуская дым над своей чашкой. Во всяком случае, отвечать мне было лень, так что будем считать, что так оно и было. Даже будь у меня коварные замыслы на ее счет, я бы уже успел сделать все, что хотел, глупо было предполагать, что я снова ей что-то подсыпал. Хотя… тогда бы она перестала орать. Может быть. - Старый добрый экстази, - успокоил я ее, впрочем, прозвучало не так утешительно, как казалось оно должно прозвучать. – Самый обыкновенный. Экспериментальным дерьмом я не барыжу, не волнуйся. Чем больше я говорил, тем больше мне все не нравилось. А чего я мог ожидать? Что она проснется и скажет мне спасибо? Ладно, вчера я почти так думал. Или убедил себя в этом. Но правда в том, что люди, видимо, не любят упарываться без собственного ведома. Во всяком случае, нормальные. - Вчера ты что-то не выглядела особенно несчастной, - справедливо заметил я и сразу как-то воспрянул духом. Потому что это замечание было чертовски разумным. Я просто дал ей немного счастья. Совершенно бескорыстно. И сделал все, чтобы она сегодня об этом не пожалела. На меня не за что орать. А вчерашние воспоминания до сих пор будоражили нутро. Как она прижималась ко мне, как целовала… интересно, она только под кайфом такая?.. Я тут же себя одернул – не хватало еще прийти к навязчивой идее проверить на практике. А ведь мне и так тяжко, не хватало еще получить по морде такой легкой на первый взгляд ладошкой. - Что до кофе, то могу подсыпать еще, если хочешь. Правда, пробный пакет ты уже использовала, так что это будет стоить тебе двадцать баксов. Решив, что и так много сказал, я хлебнул кофе. И на кой черт я его сварил? Лучше бы водички попил. Отставив чашку в сторону, я встал из-за стола, демонстративно отпил из ее чашки, будто доказывая, что яда там нет, и прошел мимо нее обратно в комнату. Надо оставить ее одну, пусть переварит случившееся. Может еще вернется и поблагодарит. А мне нужно проверить сколько товара еще осталось. Хрен знает почему именно сейчас, но мне нужно было какое-то дело, а идеи получше в больную голову не пришло.
Martha Stone: Я напряглась, пытаясь вспомнить об экстази все, что знала. Кажется, им накачиваются в клубах. Вроде бы таблеточки, которые пьют, чтобы было больше энергии для тусовок. Я вспомнила свое вчерашнее поведение – ну, по крайней мере, ту часть, которую могла еще вспомнить. Что ж, похоже. Если я правильно помнила, экстази – довольно безобидный наркотик. Ну, насколько наркотик вообще может быть безобидным. Главное не допустить привыкания. Но я абсолютно точно не хочу вновь становиться такой. Тем более, если я даже в доступном виде не привлекаю мужчин. Я закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться от этой мысли. - Мало кто от наркоты выглядит несчастным, - с сарказмом произнесла я. Вообще мне сарказм был не очень свойственен, так что прозвучало неестественно, но я списала это на откровенно плохое самочувствие. – Поэтому-то и наркоманов так много, - я попыталась успокоиться, но Джек явно не хотел тишины в доме. Следующая его фраза просто выбила меня из колеи, заставив пробудиться вдобавок к похмелью (или как это состояние правильно будет называться в данном случае?) и оскорбленной женщине еще и служителя закона. - Ты сам-то понимаешь, что творишь? Ты гребаный наркодиллер! Ты подсаживаешь людей на эту дурь! Наверняка и детей подсаживаешь, да? У таких, как ты, нет ничего святого! Думаю, мне стоит позвонить в полицию и рассказать о том, что я видела? – я не была сильна в американских законах и не знала, что грозит за наркоторговлю в этой стране. Тем более, тут в каждом штате свои законы – слишком сложная юридическая система, на мой взгляд. В Италии все гораздо проще. В Италии я бы знала, на сколько его можно упечь за решетку. А Джек, тем временем, отпил из моей кружки и ушел в другую комнату, явно желая не то оставить меня одну, не то самому отдохнуть от моих воплей. Впрочем, такой радости я ему предоставлять была не намерена. Искренне веря, что он мне ничего не сделает из-за жрецов, я поплелась следом за ним, ненавидя его с каждым мгновением все сильнее. А стоило мне зайти в комнату, как я увидела запасы его… товара. Я поджала губы, с трудом скрывая свое отвращение, хотела было даже уйти, хлопнув дверью. Уехать в аэропорт, по дороге позвонить в полицию и сказать его адрес. Но вдруг все эти мешочки-порошочки рассыпались в пыль прямо в руках мужчины. Точнее не в пыль – в песок. Я могла поклясться, что не виновата в этой ситуации. Точнее, понятное дело, это моя способность проявила себя, но, определенно, без моего на то умысла. Это был абсолютно бесконтрольный всплеск, который был мне несвойственен уже несколько лет. Сглотнув, я попятилась, пока не почувствовала спиной дверь. Надеюсь, Джек меня не убьет на месте. Я была готова защищаться, конечно. Но Джек, он же все же здоровый. Хотя сам виноват – наверняка моя способность вышла из-под контроля из-за его дури. По крайней мере, я так решила себе это объяснить. И от этой мысли даже храбрости набралась и выпрямила спину, уверенно глядя на мужчину.
Jack Turner: - Ну да, начальство тебя поди по головке погладит за это, - съязвил я. В то, что Марта сдаст меня я верил слабо. Нет, она конечно та еще мисс правильность, но она еще и жрец. А своих сдавать не положено. Тем более, что у нас вроде как общее дело. Жрецы меня и так вытаскивали из участка относительно недавно, если в этот раз будет по прихоти одной из них, кому-то из нас светит как минимум выговор. Все равно не стоило так уж много ей говорить. Меньше знаешь, крепче спишь, дольше живешь и вообще больше улыбаешься. Жаль, что я об этом сразу не подумал. Вот и пришлось тупо пялитья на то, как песок сыпется сквозь пальцы и зачем-то этот песок ловить. То же самое случилось со всем моим товаром. Штук на двадцать его точно было. Двадцать тысяч долларов рассыпалось песком. Сумма не фантастическая конечно, но у меня таких денег не было. Да даже если бы и были – какого хуя? Этот вопрос красочно отразился на моем лице, когда я обернулся на Марту, выглядящую сейчас отличницей, давшей правильный ответ. Гордится что ли? Избавила мир от наркотиков? Мать Тереза хренова. - Какого хуя? – решил все-таки озвучить. Мало ли, вдруг не до всех присутствующих дошло. Один из нас блондинка все-таки. – Это был весь мой товар. Все, что у меня блять есть. Верни его обратно. Я вскочил на ноги и остатки песка, бывшие когда-то пакетом с таблетками у меня в руках, осыпались с моих колен на пол. Почему-то именно это стало последней каплей. - Верни, - я не то что бы орал. Рычал скорее сквозь зубы. Через четыре дня у меня должны забрать выручку за минусом моего интереса. Через четыре дня мне нужны будут деньги, которых у меня нет. А эти ребята не любят шуток с деньгами. Да и кто их любит? Кому вообще нужны ненадежные люди? Короче, по прихоти одной европейской барышни я был в полной жопе. Вот так вот быть добрым самаритянином. Вот так делай людям добро. Ты им пару колес на халяву, а они забирают все остальное. Честно говоря, мне хотелось ударить ее в тот момент. Вместо этого я устрашающе сопел ей в лицо, сжав руки в кулаки. Какого черта я вообще вчера решил, что мне не все равно?
Martha Stone: Храбрилась я абсолютно зря – стоило Джеку подскочить и наброситься на меня – не буквально, конечно, но ощущала я себя мышкой в мышеловке, - как всю мою браваду как рукой сняло. Я вздрогнула, вжала голову в плечи и попыталась просочиться сквозь стену. Но, жаль, я умела только создавать проблемы своей способностью, но никак их не решать. Сейчас бы было здорово научиться ходить сквозь стены. - Я не хотела… прости… я… случайно… - я сама была не уверена, что мямлю, едва ли взбешенный Джек понял хоть слово. Но что сказать еще, я просто не знала. – Я не могу. Я не умею возвращать все обратно. Да и не хотела, если честно. Все же это были наркотики. Поймав у себя в голове эту мысль, я постаралась на ней задержаться. Это наркота, которую он собирался кому-то продать. Возможно, каким-нибудь детям. Подсадить их на эту химию, чтобы тянуть из них деньги, пока они не сдохнут от передозировки. Подумаешь, лишила его товара. Конечно, фильмы про гангстеров и прочих драгдилеров подсказывали мне, что наверняка у Джека будут проблемы с его шефом, но мне было плевать. Либо жрецы его вытащат, либо он сам их решит. О том, что вообще-то его могут убить, я старалась не думать. Сам виноват, не надо было продавать героин детям. С чего я взяла, что мужчина толкает наркоту детям, я не знала, но эта мысль была столь естественна, что даже не подвергалась сомнению. - А вообще так тебе и надо, - воинственно заявила я. Даже отлепилась от стены и приблизилась к Джеку. Он угрожающе сопел мне в лицо, я упрямо смотрела на него в ответ. – Это незаконно. И это плохо. Это будет тебе уроком. Нельзя продавать наркоту. И нельзя подсыпать его людям без их на то желания. А вдруг у меня зависимость возникнет? Ты таким образом себе зарабатываешь постоянных клиентов. Нет у тебя ни совести, ни души, Джек. Будь ты проклят со своим грязным бизнесом и грязными деньгами! – на этих словах я от души ударила его по щеке и аж вся сжалась, испуганная собственной смелостью. Вот прямо сейчас он меня убьет, точно. Вон он какой здоровый. Кулаки сжимает так, что аж вены на руках вздуваются. Абсолютно точно, мне конец. А я ведь даже замуж еще не успела выйти и детей нарожать. Мое существование бессмысленно. Размышляя о бесполезности своей жизни, я отвела взгляд от мужчины и разглядывала сейчас песок, который усыпал пол комнаты. Интересно, а если превращать все обратно, то весь песок же должен быть в наличии? А вот если часть Джек унесет сейчас, то что произойдет? Появится не весь порошок? Или порошок без пакетиков? Ведь там определенные молекулы превращаются в определенные молекулы песка. Или как? Признаться, я никогда не задумывалась о физике своей способности. Ведь раньше я не возвращала ничего в первозданный вид. А почему я вообще сейчас об этом думаю? Не собираюсь же я помогать мужчине…
Jack Turner: Это незаконно. Это плохо. Нельзя продавать наркоту. Она что, серьезно? С какой она вообще планеты? Населенной пони, отрыгивающими радугу? О, ей стоит начать войну против зла этого мира. Распылить все наркотики для начала. А потом и тех, кто их делает. Нет, я не считал, что делаю доброе дело. Я видел десятки загубленных жизней. Десятки тех, кто подсел и плохо кончил. С моей помощью. Но это была их жизнь и их выбор. Я не ходил за ними, как тот змей, предлагая отведать еще и еще. Были, конечно, и такие, кого подсадили. А были и те, кому вообще не стоило начинать. Такие, как Марта. Но, в конце концов, спрос рождает предложение. Если бы это был не я, продавал бы кто-то другой. Чего я от нее действительно не ожидал, так это оглушительной пощечины. Не то чтобы сильной, но звонкой и… да я вообще не думал, что она решится. У нее сердце в пятки ушло, стоило к ней приблизиться. На самом деле, чем больше она боялась, чем белее и пушистее была, тем дерьмовее я себя чувствовал. Будто хрупкий цветочек топчу. Пачкаю что-то нереальное, вроде ангела в грязи реальности. А щас нет, щас все вернулось на свои места. Аж легче стало. - У меня для тебя новости, Барби, - хрипло сообщил ей я. – Зависимости у тебя не будет. Рукой оттолкнувшись от стены за ее спиной, я отошел. Так целее будем мы оба. Надо было придумать что сделать, времени не так уж много. Большая часть песка, к счастью, осталась в сумке, так что я ее просто закрыл. На всякий, вдруг пригодится. Хотя в то, что нам удастся вернуть все как было, верилось слабо. Это сложно, наверное. Одно дело стекло собрать, другое дело – дурь. Тут не только вид нужен, надо чтоб так же перло и желательно не убило. Это ж химия. - Значит, нам нужен тот амулет, и ты вернешь все обратно, - я говорил так, будто не согласиться она не могла, просто не было такого варианта на повестке дня. Говорил не особо веря в успех, но другого выхода я пока не видел. Сейчас это казалось единственным шансом что-то исправить. Заработать я конечно не успею, но хоть товар будет на руках. Разве что раздобыть двадцать штук. Без товара это задачка не из простых. Нужно было решать, чем заняться – деньгами или амулетом. Потому что времени было маловато. - У нас всего четыре дня.
Martha Stone: Похоже, моя пощечина привела его в чувства. По крайней мере, он отстал и принялся собирать кучу песка в сумку. А мне оставалось лишь переводить дыхание у стеночки и слушать о его планах. - Что? – переспросила я ошарашено. – Ты сбрендил, должно быть, Джек. Я не собираюсь тебе помогать. Это только твои проблемы, сам их решай. Мало того, что ты меня накачал наркотиками, так предлагаешь еще и в воровки заделаться? Ну уж нет, с меня хватит. Я собираюсь домой. На этих словах я гордо прошла в комнату, в которой спала. Стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале, я достала телефон из сумки. Зарядки, по-видимому, не осталось – по крайней мере, включаться он не хотел. Повоевав с непослушной техникой еще с минуту, я оглядела комнату на предмет розеток. Зарядка у меня была, я уже нащупала ее во внешнем кармане сумки. Но вот свободных розеток не попадалось. Что там делал Джек, меня не волновало, но все равно я прислушивалась, пробираясь обратно на кухню, где мы и встретились сегодня впервые. Самого мужчины здесь не было, о его присутствии напоминал лишь телефон, недопитый кофе и тлеющий окурок в пепельнице. Я поморщилась – воняло это все премерзко. Зато мои поиски увенчались успехом, и я нашла свободную розетку. Бросив сумку на стол, я села на табуретку, подключая свой смартфон. Злость все еще кипела во мне, и все то время, пока телефон пытался загрузиться, а также загрузить все приложения, я все возвращалась мыслями к американцу. До чего же мерзкий тип. Впервые, должно быть, какой-либо мужчина вызывал во мне столь сильное отвращение. Я уже начала искать в интернете телефон аэропорта Лос-Анджелеса, когда пиликнуло уведомление из месседжера. Я замерла. Написать мне, кроме moonshine’а, никто не мог, а мы с ним вчера разошлись не очень хорошо. Может быть, я писала ему что-нибудь, находясь не в самом здравом уме и не в самой трезвой памяти?.. Представив себе эту картину, я поспешно открыла приложение, но нет, мой собеседник лишь извинялся. Я улыбнулась, во второй раз перечитывая. Fragility: Спасибо :) Телефон Джека пиликнул, но я не обратила на это внимания, во всю строча сообщение. Fragility: Не скажу, что я вчера обрадовалась тому, что произошло, но сейчас мне определенно легче. Fragility: И ничего не зря. Знаешь, наш партнер из LA редкостный мудак. Даже хуже Жабы, ты можешь себе это представить? Телефон Джека все не успокаивался – кто ему там написывает, интересно? Уж не жаждущие ли дозы клиенты? Я фыркнула, вернувшись к своему сообщению. Fragility: Я рада, что написала тебе тогда. Стоило мне отправить сообщение, как смартфон американца вновь издал противный писк, и тут я аж вздрогнула. Минутку. Это что же значит?.. Боясь проверить свою догадку, я смотрела на телефон Джека так, будто бы он был бомбой замедленного действия. Затем очень медленно опустила взгляд на экран своего мобильного. Fragility: Год назад, я имею в виду. Вообще-то последнее сообщение я писать не планировала, это было лишь проверкой. И стоило мне нажать на кнопку «отправить», как я тут же услышала хорошо знакомый сигнал. И аж вздрогнула, подскакивая с табуретки. Мне нужно было знать наверняка. Крадучись, словно вор, я поминутно оглядывалась на дверь, приближаясь к чужому телефону. Черт его знает, надолго ли там занят мужчина, но я бы не хотела, чтобы он меня застал за таким. Так что действовать надо было быстрее. Его смартфон не имел блокировки. Я успела подумать о том, что для человека его рода занятий это глупая непредусмотрительность, но тут мое внимание поглотила строка уведомлений. Новое сообщение от Fragility. Вот же черт! Я отбросила от себя телефон так, будто бы он вдруг стал ядовитой змеей. Это же надо? Мой moonshine оказался таким… таким… наркоманом? Я возмущенно фыркнула и вновь плюхнулась на стул, открывая переписку. Не зная, как точно реагировать, я просто листала и листала ее назад, иногда задерживаясь на определенных моментах. И против воли, улыбка нет-нет, да освещала мое лицо.
полная версия страницы