Форум » Game arhive » Девочка, живущая в сети (лето 2013) » Ответить
Девочка, живущая в сети (лето 2013)
Martha Stone: Название: Девочка, живущая в сети Дата, место: лето 2013. Лос-Анджелес - Рим Участники: Марта Стоун, Джек Тернер Описание: Не можешь найти парня в реальной жизни? Попробуй найти его в интернете. Только будь осторожнее.
Ответов - 18
Martha Stone: День складывался не лучшим образом. Конечно, синьор Симоне прав. Она еще не обладает всеми теми знаниями, чтобы стать юристом. Точнее, он выразился немного по-другому. Кажется, эта фраза звучала как «Куколка, ну нельзя же быть такой бестолковой! Быть может, тебе стоит идти продавать одежду? Или, знаешь, из тебя выйдет потрясающая маникюрша». А Марта… Марта опять стояла перед ним, опустив голову и кусая губы, чтобы не разреветься. Несколько раз он уже доводил ее до слез, хватит. Итак потом все смеялись. - Марта, ты меня слышишь вообще? – девушка вздрогнула, вспомнив, что вообще-то она держит телефон в руке. - Да, мам, слышу, - вздохнула она. - Мне нужно, чтобы ты приехала ко мне завтра. Врач хочет посмотреть на мою ногу. А ты же понимаешь, что я не могу ехать сама! Так что приезжай ко мне к десяти. Отвезешь к врачу, затем домой. Хорошо? - Хорошо, мам, - Марта зажмурилась. Радуясь, что она еще не завела машину, она сжала свободной рукой руль и глубоко вздохнула. – Я приеду. Когда мама оставила ее в покое, ей понадобилось еще какое-то время, прежде чем она смогла тронуться с места. В горле стоял комок, да и в глазах щипало, но изо всех сил она сдерживалась. Хватит плакать. Хватит. И она даже не будет думать о том, что завтра она хотела заняться собой. Выспаться там, поваляться в ванной, приготовить что-нибудь вкусненькое. Подумаешь, что вместо этого ей придется вставать в семь утра, чтобы успеть доехать до маминого пригорода к десяти. Ведь она мама. А маме нужно помогать. К сожалению, этот аутотренинг не особо сильно помогал. Заехав по дороге в супермаркет, Марта с трудом затащила все покупки в свою квартирку. Вообще было уже поздно – она опять засиделась на работе, а завтра рано вставать. Но ложиться спать не хотелось. Вместо этого она на ходу скинула с себя одежду, не заботясь о растущем беспорядке, открыла бутылку вина и, налив себе бокал, включила музыку. Ладно, у нее есть пару часов для себя. И пусть завтра трудный день. Надо же иногда заниматься и собой, ведь правда? Вздохнув, девушка включила свой ноутбук и, пока он загружался, попивала вино. Достав из пакета сыр, она стала есть его прямо из упаковки. Далековато от того, что она себе планировала на завтрашний выходной. Но это все, на что она может рассчитывать. Иногда Марта искала, с кем познакомиться. Ей катастрофически не везло с отношениями, а потому она предпочитала пробовать общение онлайн. К сожалению, в интернете извращенцев было побольше, чем в жизни. Так что неудачных свиданий вслепую ей уже хватало. Но надежда продолжала жить, и раз за разом она вбивала поиск. Выберу сегодня наугад, - решила девушка, закрывая глаза и пролистывая наугад мышкой результаты поиска. Все, что она вбила – это мужской пол, английский язык и до сорока лет. Хватит с нее итальянцев. Она ненавидела Италию. Щелкнув, наконец, кнопкой, Марта открыла один глаз, разглядывая выплывший контакт. Никакой информации: ни города, ни даже страны, ни настоящего имени. Обычно она боязливо относилась к подобным персонажам, но сегодня она решила поддаться решению судьбы. Да и ник был такой… романтичный. Лунный свет, красиво же. Сделав глоток вина, она отправила запрос на добавление в список контактов и тут же написала: Fragility: Привет. Немного подумав и сделав еще один немного нервный глоток, Марта добавила: Fragility: Я случайно нашла твой контакт. Не знаю даже, почему решила написать. Ты веришь в судьбу? Нажав на «отправить», Марта стукнула себя свободной рукой по лбу. Глупость, вот глупость. Что за бред она написала. Наверняка этот moonshine сейчас над ней просто посмеется и добавит в игнор-лист. В ожидании его ответа девушка не сводила взгляда с экрана, кусая нижнюю губу и болтая вино в бокале.
Jack Turner: В пыльной, освещенной только солнечными лучами, пробивающимися сквозь приоткрытые жалюзи, было бы совершенно тихо, если бы не вечный шум города за окнами – шум машин, вой сирен, человеческая болтовня. Словом, все, что являет собой обычный шумовой фон большого города, к которому любой житель привыкает настолько, что оказавшись в полной тишине леса или гор, ему становится неудобно. Джек был как раз из таких, и, не смотря на обеденное время, он мирно посапывал, лежа на животе, на не расстеленной кровати. В первой половине дня редко кого угораздит возжелать общения с ним, а если и да, то подождут. Ночка выдалась насыщенная, так что отдых был вполне заслуженным. Но подавший голос телефон, как ни странно, разбудил довольно быстро. Звук он издавал громкий и пронзительный. Первое время Джеку просто было не до того, чтобы разобраться как сменить его, а потом он и вовсе забил. Зато будит, сволочь, на раз. Полежав еще какое-то время, он вздохнул и не глядя протянул руку к тумбе у кровати, едва не снеся с нее лампу. Увидев сообщения, он вздохнул и спрятал заспанное лицо в подушку. Какая-то чушь про судьбу. Какая-то хрупкость. Признаться, до Тернера не сразу даже и дошло, что речь не об очередном заказе, и это не кто-то обдолбаный начинает заливать о муравьях под кожей и бренности бытия. Хрупкость. Есть у него знакомая, называющая себя Вечность. Почему бы и Хрупкости не быть? Хрен его знает почему, но он отлепил лицо от подушки и снова взглянул на экран. Со второго взгляда показалось, что речь шла не о товаре. И обычно Тернер не беседовал с незнакомками просто так. Но то ли до конца не проснулся, то ли Хрупкость – это все же чертовски трогательно, но, закурив и откинувшись обратно на подушки, он все же ответил: moonshine: не верю Зато наркоманы верят. Кажется, вчера ему пытались скормить чушь про единый разум. Может потому и тянет с утра на философию? Затянувшись дымом и подумав немного, он стал писать дальше. moonshine: чтоб какой-то пафосный придурок все заранее решил за меня? Только отправив сообщение, он подумал, что его собеседница, должно быть, вовсе не об этом спрашивала. Но что-то менять было уже поздно. Да и плевать, если она больше не станет писать. Подкаты в интернете совсем не по его части. У него и смартфон-то появился лишь из практичных, деловых соображений.
Martha Stone: Он долго не отвечал, так что Марта уже хотела было закрыть окно переписки с ним и найти кого-нибудь другого. И все же ей казалось обидным. Ведь она решила, что первый же контакт, который она выберет наудачу, и приведет ее к ее судьбе. И вот, такой облом. Девушка, вздохнув, принялась залпом допивать вино в бокале, когда вдруг ноутбук пиликнул о сообщении. Дернувшись к нему, Стоун едва не перевернула оставшееся вино на себя, а потому поставила от греха бокал на столик. «Нет». Коротко и как обрезал. Она облизнула губы, раздумывая над ответом, когда пришла еще фраза. И вот здесь уже она нахмурилась. Чего? Какой придурок, о чем это он? Марта еще раз десять перечитала их небольшой диалог, но так и не сообразила, к чему он клонит. Поэтому предпочла спросить. Раз этот moonshine ответил на ее первую фразу, может быть, не испугается и глупого вопроса? Fragility: Пафосный придурок? О чем ты? Я не понимаю тебя :( А ей хотелось его понять. Черт его знает, дело ли в ее решении найти судьбу в первом же попавшемся контакте или в его романтичном нике, но девушка не собиралась отступать так легко. Раз уж он ответил ей, то она теперь не отстанет. Конечно, была такая вещь, как игнор-лист, но когда мисс Стоун пыталась очаровать какого-нибудь мужчину, она даже не рассматривала вариант, что он может отказаться. В конце концов, в онлайн общении было намного проще. Она была уверена, встреть она этого moonshine в реальности, и пары слов бы не связала. Ну или наоборот, начала бы плести какую-нибудь чушь в диких количествах. Она не умела себя вести рядом с мужчинами, так что интернет казался ее спасением. Она даже не хотела думать, что дальше делать, даже если у них и завяжется диалог. Вдруг он живет на другом конце света? А вдруг он страшный или старый? А вдруг это вообще женщина? Все эти мысли лишь быстро пробежали в голове, но Марта предпочла на них не обращать внимания. Пересев на кровать, она подтянула к себе на столик рядом вино и сыр, а сама села по-турецки рядом с ноутбуком. Закинув в рот пластинку сыра, она принялась задумчиво жевать, буравя взглядом монитор. Fragility: Мне иногда не с кем поговорить, вот я и написала тебе. Выбрала контакт из списка с закрытыми глазами. В общем, по вечерам мне бывает чертовски одиноко. И если я тебя достаю, ты скажи, я больше не буду писать. Черт знает, зачем она это написала. Ведь наверняка он сейчас скажет, чтобы отстала. А зная себя, девушка была уверена, что она не отстанет. Мужчинам бывает очень трудно бросить ее в реальности, что уж говорить о безликих буквах в интернете. Она иногда бывает до отвращения навязчива. И все же Марта не сводила взгляда со строчки «moonshine печатает» и несколько нервно допивала вино в бокале.
Jack Turner: Честно говоря, Джек и сам не знал ответа на этот вопрос. Он только проснулся, чего она от него хотела? Помедитировав на кольца дыма, которые сам же и выпускал, с пару минут Джек вернулся к переписке, чтобы обнаружить там еще одно сообщение. Обидел все же, вот же гадость. moonshine: незнаю, - подумав добавил пояснение, - если все заранее решено кто то должен был это решить. Бог? В бога Джек не верил, как и в судьбу. Он вырос слишком далеко от бога. Никаких тебе коротких штанишек и тщательно выглаженных рубашечек пастельных тонов по воскресеньям – для похода в церковь. Его храмом была местная свалка. Там можно найти много полезного. Люди в Лос-Анджелесе выбрасывают все почти новое. Тостеры, микроволновки, даже видаки и телевизоры. Они с братом продавали найденное, а деньги прятали, чтобы никто не отобрал. Но Fragility наверняка была хорошей девочкой из хорошей семьи. Поэтому про свалку лучше не упоминать. По правде говоря, Джек вообще не любил о себе рассказывать. Лучше говорить о ней. moonshine: ничего, мне иногда тоже не с кем поговорить Правда, Джек нарочно отгораживался от большей части мира. И это одиночество его не особенно доставало. Хотя что там, порой доставало. Может и неплохо поболтать с кем-нибудь, хоть иногда? Пусть даже это долбаная переписка в интернете. Так даже лучше. Не то чтобы Тернер сразу решил, что может открыть ей душу и все такое, но, в конце концов, он может ответить, а может нет. Может удалить ее в любой момент. А еще она не видит его и не знает кто он. Джеку всегда казалось, что в нем видят мудака и жулика, а он, в общем-то, не спешил обманывать ожиданий. Ему претила мысль доказывать кому-либо обратное. А тут идеальный способ общаться без шаблонов и предвзятости. Некоторая свобода. В жизни так просто не бывает. Да и девушку с таким никнеймом просто рука не поднималась обидеть. moonshine: извени если обидел. я спросонья несу всякую хрень. у тебя вечер? ты наверное далеко живешь Отправив это, Джек и сам додумался открыть ее профиль. Увидев Италию, он аж присвистнул. Для итальянки она неплохо говорит по-английски.
Martha Stone: Незнакомец как-то с ходу перевел разговор на чересчур глубокие темы. Марта даже нахмурилась, но затем задумалась. Обычно все ее разговоры в интернете сводились к одному и тому же. Знакомство, увлечения, просьбы прислать фотку. А этот moonshine… Может быть, он хотел таким казаться, а может, и правда был другим. Глаза, правда, немного резали ошибки, но девушка решила, что это не так важно. Допив вино в бокале, она отставила его в сторону и, положив в рот еще один кусочек сыра, положила обе руки на клавиатуру. Fragility: Ты думаешь, что все решено заранее? Я не знаю, верить ли в то, что там, на небесах, сидит кто-то, кто управляет нашими жизнями… - облизнув губы, она задумалась. Была ли она религиозной? Да вряд ли. Мама ее в свое время ходила в церковь, но после смерти отца подалась в атеистки. Мысли о смерти отца натолкнули ее о совсем другие мысли. – А может быть, это даже не один какой-то бог, а несколько? Не зря же древние люди поклонялись целым пантеонам… Почему-то все, что она узнала от жрецов, сомнению не поддавалось. Ну как может поддаваться сомнению такие вещи, когда ты сама можешь превратить, скажем, этот самый ноутбук в горстку песка. Жаль только обратная трансформация была Марте неподвластна. Интересно, когда-нибудь она научится это делать или нет? Хорошо хоть, когда сама в песок превращается, умеет контролировать и обратный процесс. От мыслей о своей способности ее отвлекло новое сообщение moonshine. Ему бывает не с кем поговорить. От этого простого и такого откровенного признания девушка улыбнулась. Черт его знает, почему ее умилила эта фраза так. Просто будто бы на короткий миг она почувствовала себя на одной с ним волне. Fragility: Ты всегда можешь поговорить со мной. Я тебя не знаю, ты меня не знаешь, так что можешь говорить все, что у тебя появляется в мыслях. Вообще такое общение – это вроде дневника, как думаешь? Эдакий дневник с функцией ответа. Он извинялся перед ней, и Марта вновь улыбнулась. Забыв про сыр и открытую бутылку вина, она легла на живот, не сводя взгляда с экрана. Конечно, ей пора было ложиться спать, но сейчас она и не видела часов в левом нижнем углу монитора. На какое-то время ее мир сузился до нескольких черных букв. Fragility: Ты меня не обидел, ты что. Ну да, я из Рима. Но вообще я англичанка. – Марта открыла страничку своего контакта, проверяя, какую информацию о ней мог увидеть moonshine. 27 лет, Рим, Италия, женский пол. Вот и все. Она не стала заполнять все графы в анкете, хотя ее собеседник заполнил и того меньше. Мужской пол и все. Минималист прямо. – А ты откуда? Он только проснулся. Значит ли это, что он на другом конце света? Или просто он прилег отдохнуть от усталости? Девушка поджала губы. Хотя зачем ей это? Почему-то ей казалось, что он не захочет встретиться с ней в реальности…
Jack Turner: Несколько. Серьезно? Джек нахмурился, щурясь от дыма. Если в бога он не верил, то в существовании нескольких должен был быть уверен. Правда, уверенность и знание, что они существуют, - не вера. Во всяком случае, не в привычном понимании слова. Эти египетские боги, которых все ищут. Джек не спешил принимать все это на веру, предпочитая верить в то, что видел своими глазами. Но к жрецам был вполне лоялен. В конце концов, они были единственными, кто счел его полезным, наверное, за всю жизнь. И если все эти боги действительно существуют, то избавиться от них человечеству не мешает, пока они не восстали и все такое – уж страшных историй за эти годы Тернер наслушался вдоволь. moonshine: древние люди могли быть не такими темными идиотами как их выставляют. а может весь мир зависит от капризов великого магнита Не говорить же ей о кеми, жрецах и прочем? Это вроде как тайна. Усмехнувшись, Джек потушил окурок в пепельнице у кровати. Кажется, пепельницу эту они сперли в какой-то придорожной кафешке. Черт с ней, если Тернеру и суждено сесть в тюрьму, то точно не из-за ворованной посуды. Да и вообще вряд ли он сядет. Даже если жрецы не отмажут, он ведь всегда может улететь. Далеко летать ему не приходилось, но при должном желании Джек был вполне способен резко взмыть на несколько метров ввысь, только успевай держать штаны. А с тех пор, как связался со жрецами, даже старался регулярно тренироваться. Так что летать он мог относительно сносно. moonshine: LA Ответил коротко, просто не зная что ответить на эти трогательные речи об откровениях и дневнике. Чувствуя себя одновременно и умиленно, и крайне идиотски, он так и не нашелся что сказать. Кажется, дальше разговор зашел об Италии, а после пришлось распрощаться из-за всплывшего срочного заказа. Кто бы мог подумать, что это действительно затянется. Если не вдаваться в детали, то они, в общем-то, переписывались сутками. Просто Джек писал когда мог – не важно идя ли по улице, сидя в баре или валяясь дома на кровати, Fragility делала то же самое. Само собой как-то вышло, что они знали друг о друге все и ничего. Они не знали имен, не знали кто чем занимается по жизни. Только возраст и где живут. И этого было достаточно. Уж рассказывать ей чем он сам зарабатывает на жизнь, Джек точно не стремился, так что и у нее не спрашивал. Хоть шлюха, какое это имеет значение? Правда, если бы его странная знакомая оказалась шлюхой, он бы сильно удивился. Fragility производила впечатление создания романтичного, мечтательного, трепетного и хрупкого, так что ник ей очень подходил. А еще она была стеснительной и, кажется, сильно себя недооценивала. Джек знал немало шлюх, все они были по-своему выдающимися личностями, но Fragility явно не обладала необходимой силой духа и раскованностью. Впрочем, откуда ему знать, может за этим амплуа вообще скрывается пятидесятилетний трансвестит? Словом, за последующие пару месяцев Джек успел обдумать немало вариантов, но факт оставался фактом – Fragility стала привычной, неотъемлемой частью его жизни. До сих пор он в основном слушал, не особенно распространяясь о своих взглядах, но неудивительно, что однажды напившись, он разоткровенничался. Дело было так. Вечерами Джек сидел в одном занюханном баре, и все, кто в теме, знали где его искать в это время. Нередко в этом же баре он и напивался – ибо не напиться в баре вообще сложно. Так вышло и в этот день. После нескольких стаканов виски, Тернеру не понравился взгляд сидевшего рядом типа, завязалась потасовка, и обоих вышвырнули на улицу, пока не разнесли полбара. Тип куда-то исчез, а Тернер, побродив по улице, приземлился на лавку и привычно включил телефон. moonshine: минздрав предуприждает а я все курю Написал и закурил. Вообще где-то вдалеке уже светало, может быть подруга дней его суровых даже и ответит вот прям сейчас. Ох, лучше бы ей не отвечать.
Martha Stone: Их общение как-то само по себе затянулось. Марта даже начала чувствовать определенного рода зависимость от этого moonshine, но нельзя было сказать, что ее это беспокоило. Он и впрямь стал для нее кем-то вроде дневника с функцией ответа, как она говорила еще в первый их разговор. Он сам говорил немного, больше слушал, иногда лишь комментируя. Комментарии его были подчас резки, но, на удивление, совпадали с мнением самой девушки. Жаль, что горячо соглашаться она могла лишь со своим интернет-другом, но стоило ей очутиться наедине с боссом, как она вновь превращалась в смиренную овечку. Стоун даже скачала приложение на телефон с этим мессенджером. Если раньше она болтала с виртуальными ухажерами исключительно дома вечером с ноутбуком, то теперь писала мужчине в любую свободную минуту. Да и ухажером-то назвать его было нельзя... Но в комплект к быстро разряжавшемуся смартфону приходилось повсюду таскать с собой зарядку, а уж писать она могла отовсюду: за рулем, перед сном, за обедом, на скучных совещаниях. Она писала, едва у нее появлялась какая-нибудь стоящая мысль, а он отвечал. Сначала moonshine редко сам выходил на связь, но всегда отвечал, если было время. Потом и он стал проявлять инициативу. И пусть они не знали ничего друг о друге, подчас Марте казалось, что именно он знает ее лучше других. Телефон в руках завибрировал, и девушка, убедившись, что на нее никто не смотрит, аккуратно опустила его под стол. Разблокировав экран, она улыбнулась уголками губ в ответ на новое сообщение и одной рукой принялась печатать, не забывая иногда поглядывать на босса. Fragility: Я курила в школе. Думала, что бунтарка. Глупость такая :) Хотя сейчас бы я с удовольствием проявила бунтарство, ибо самое интересное на этом дурацком совещании — наблюдать за полетом мухи. Жутко хочется есть :( Заметив, что босс сменил слайд на проекторе, она быстро отправила сообщение и срисовала в свой блокнот основные цифры со слайда. Потом пошли пространственные объяснения, почему так, а не иначе, так что Стоун предпочла вернуться к своему смартфону. Fragility: У тебя все нормально? Черт его знает, почему она вдруг задала этот вопрос. Быть может, посчитала время, а в Лос-Анджелесе не было и пяти утра. Moonshine явно жил весьма активной жизнью и часто писал ей посреди ночи — по своему часовому поясу, естественно. Но в это время он обычно уже спал. Скорее всего, ночная «прогулка» затянулась. И вновь появилось здоровое любопытство — чем же занимается этот moonshine, если гуляет с интенсивностью подростка? Сам он назвал весьма большой возраст, когда она спросила. Но в тридцать девять мужчины уже женаты, с кучей детишек, а не пишут по ночам девице с другого конца света. Хотя... Она же не знает наверняка, может быть, у него есть жена и куча детишек. И ребенок, быть может, не дает спать, вот он и пишет от бессонницы. Верить в такую версию не хотелось, но за последние пару месяцев в голове Марты родилось столько версий, что она уже и не знала, какая из них ближе всего к правде.
Jack Turner: Прохладный предутренний воздух оказывал волшебное воздействие. Если обычно выпивший Джек напоминал готовый вот-вот взорваться вулкан, то сейчас в этой свежей тишине мысли и чувства, кажется, более или менее улеглись. Даже заявление «я курила в школе, я была такая бунтарка» не вывело из себя. Обычно услышав подобное Джек по меньшей мере надолго закрывался от общения. Он-то и школу едва видел. Помнится, он смотрел на одноклассников с завистью – у них были новенькие портфели, фломастеры, родители забирали их из школы на машинах. Как раз один из таких и принялся было чмарить Джека. Пока Билл его не отпиздил. У них с братом была своя философия. Они знали жизнь лучше, чем кто-либо другой. И, признаться, Джек тогда не хотел, чтобы родители приезжали в школу вообще. Не хотел, чтобы ему было за них стыдно. moonshine: я курю кажется с двенадцати лет. сначала думал что это делает меня взрослым и крутым а потом просто не мог бросить Отправив сообщение, он выдохнул дым в ночное небо и прикрыл глаза. Казалось, лавка под ним качается на волнах. При нем была вся дневная выручка и немного товара, но сидя в одиночестве посреди ночного парка Тернер не боялся ограбления. Он и раньше-то не из пугливых был, а с тех пор, как стал одним из жрецов, и вовсе не задумывался об этом. У него в рукаве всегда был неоспоримый козырь – умение летать. Телефон оповестил о новом сообщении, и Джек снова вернул свое внимание к экрану. Увиденный там вопрос немало удивил. Разве он написал что-то подозрительное, разве дал повод думать, что все ненормально? И все же, Fragility будто чувствовала. Потому что нихрена по сути ненормально. Он сидит в жопу пьяный посреди парка. С полными карманами наркоты. Не то чтобы это когда-либо смущало Джека, но общаясь с этой девушкой почему-то всякий раз было чувство собственной испорченности и омерзительности. Иногда он хотел все ей выложить как на духу, всего себя без прикрас, иногда он был весьма близок к этому. Чтобы увидеть, как она резко прекращает общение и получить повод хмыкнуть "я же говорил". Но большую часть времени хотелось хоть для кого-то быть лучше, чем он есть. Было приятно думать, что сколько бы дерьма не было вокруг, где-то на другом конце света живет хорошая девочка, которая верит в него. moonshine: сегодня был тяжелый день и наконецто я в одиночестве. правда, пришлось ради этого набить морду кой кому, но оно того стоило. тут очень хорошо. вот вот будет рассвет. я скажу тебе красивый или снова отстой. Щелчком пальцев откинув окурок в сторону, он выдохнул последнюю порцию дыма и пожалел, что здесь нет хотя бы пива. Интересно, его пустят в тот бар снова? Пустят, будто это впервые. Фрэнку роще пустить туда Тернера, чем весь вечер говорить, что не знает где можно купить травку.
Martha Stone: Что-то с moonshine было не так, и это «что-то» не нравилось Марте. Прочитав его последнее сообщение, она нахмурилась и подняла взгляд на босса. Тот разливался соловьем о важности нового клиента нашей фирмы, который желал развестись со своей благоверной так, чтобы не оставить ей и гроша в кармане. Девушка же лишь вздохнула и вновь опустила взгляд на лежавший на коленях смартфон. Она не любила бракоразводные процессы. Все равно все исходы предсказуемы в девятисот процентов случаев. Fragility: Ты подрался? Что случилось? Ты не пострадал? Она и впрямь за него переживала. В голову закрались подозрения о том, что ее интернет-друг – какой-нибудь уголовник или наркоман. Кто еще может в пять утра драться и смотреть прямо в ожидании рассвета? Будь ее воля, она бы сейчас легла спать – а у нее дело двигалось к часу дня. Но сначала бы, конечно, поела. Fragility: Иногда мой босс бесит меня так, что я бы двинула ему коленкой по яйцам. Но этого я, конечно, не делаю. А moonshine ей часто советовал сделать так, как ей хочется. И она делала. Вот только на яйца босса это не распространялось. Наверное, хорошо. Иначе она в ту же минуту вылетела бы с работы, да еще и не с самыми лучшими рекомендациями. - Сеньорита Стоун, мы вам не мешаем переписываться с вашими поклонниками? – донесся до сознания девушки премерзкий голос шефа. Марта подняла голову, понимая, что на нее смотрит сейчас все присутствующие в зале. Конечно, пришлось отвлечься от смарфона и уделить все свое внимание презентации. Хорошо, что до конца той осталось совсем немного, и едва Стоун покинула комнату, то тут же зашла в мессенджер. Fragility: Блин, прости, жаба поймал меня с телефоном, - «жаба» - это было прозвище босса Марты. Кстати прозвище придумал ему moonshine, а впечатлительная девушка, конечно, тут же его подхватила. – Как там рассвет? У нее был перерыв, так что она быстрым шагом направилась в столовую. Набрав себе еды и с трудом выстояв очередь до кассы, нервно поедая в ожидании хлебные палочки, она уселась в уголке и первым делом вновь достала смартфон. Fragility: Так что у тебя случилось? Что там творится у тебя в голове? Расскажи мне. Дневник с функцией ответа, помнишь? Положив телефон рядом с подносом, девушка почти не сводила с него взгляда, открывая бутылочку и делая глоток воды. Поглощенная разговором, она даже не заметила, что взяла из еды. Но это было не так важно. В конце концов, она проголодалась.
Jack Turner: Посыпались вопросы, на которые отвечать не хотелось. Ну да, подрался. Большое дело. И ведь теперь, пытаясь сообразить почему подрался, ответов не находилось. Зависнув над слепящим глаза в темноте экраном телефона, Джек решил и не отвечать. moonshine: все нормально А что он мог бы ей написать? Он и сам не помнил чего тот тип так взбесил его. Кажется, Тернер все же словил от него пару ударов, но в основном пострадал тот бедолага. Хотя бедолаг в том баре не бывает, наверняка за дело получил. Время было предрассветное, самое время подумать о вечном. На что он тратит свою жизнь и все такое. Интересно, Fragility думает о подобном? Конечно, ее жизнь куда более благополучна. Шеф достает ее, да и не только он, но все же, у нее есть работа, о которой можно рассказать любому, есть мать, которая наверняка не дрыхла на заднем дворе в чем мать родила потому, что ночью не доползла до спальни. Но Джек знал, что на глубинном уровне их жизни едва ли сильно отличаются. Fragility была хорошей девочкой, и у нее еще все впереди. Джек был уверен, что она еще найдет свое место. Это с ним все покончено давным-давно. А самое противное во всем этом то, что Тернер терпеть не мог жалеть себя. И тряпка, в которую его превратил алкоголь и рассветный час, ему не нравилась. moonshine: двинула ему по яйцам? или опять струсила? Признаться, он так углубился в самокопание, что и подумать о том, что она долго молчит, не успел. Многое успел вспомнить, обдумать, предположить что было бы, если бы когда-то он поступил иначе. В такие моменты ему всегда вспоминалась дочь. Точнее, вспоминаться она ему не могла, ведь он ее видел ни разу. Зато знал, что она существует. И знание это жило с ним уже лет… семь? Восемь? Джек даже не мог точно сказать сколько лет назад был этот один короткий звонок.. «Я беременна. Это девочка. Расслабься, ты мне нахуй не нужен. Просто ты должен знать. Даже приезжать не вздумай». И Джек расслабился. Тогда он не понимал все коварство этого звонка – какого черта вообще нужно было говорить ему об этом? Чтобы в такие часы он думал о том, что если бы. moonshine: у меня есть дочь а я не знаю даже как ее зовут. никто об этом не знает, большую часть времени я сам о ней не вспоминаю но иногда чувствую себя дерьмово из за этого. ты когда нибуть спрашиваешь себя в чем смысл твоей жизни? когда я спрашиваю вспоминается она Какое-то время Джек смотрел на набранное сообщение, но в итоге вздохнул и отправил. Черт с ним. Все равно эта девушка не знает его, а он не знает ее. Какая разница что он ей расскажет? Это не имеет значения. И, вместе с тем, впервые говорить с кем-то об этом было странно. Вслух, с глазу на глаз, он бы точно никогда в этом не признался.
Martha Stone: Moonshine не хотел рассказывать подробности драки, что, в общем-то, было довольно предсказуемо. Марта лишь вздохнула, следя за надписью «moonshine печатает». Она привыкла уже к тому, что за эти два месяца говорила в основном она, а он слушал. Первое время она пыталась вытащить его на диалог, но потом поняла, что это бесполезно. И все же что-то ей подсказывало, что сегодня она приоткроет завесу тайны. Интересно все же, какой он? Следующее сообщение было полной неожиданность. Девушка закусила губу, перечитывая еще раз. А она думала, что такое бывает только в фильмах. Дочка, о существовании которой ему известно лишь то, что она есть, и что это девочка. Неужели кто-то еще скрывает ребенка от второго родителя? Самой Стоун это казалось глупостью. Даже если у мужчины и женщины не срослось, не должен же от этого страдать ребенок. Ей казалось, что девочка наверняка больше всего на свете хочет найти своего папу. Если только ее мама не рассказывает про него всякие гадости. И может быть, она и права в своих рассказах, вот только сейчас Марта была сторонницей moonshine'а в этом вопросе. Он ей казался хорошим человеком. Fragility: А ты разве никогда не хотел ее увидеть? Связаться с ее матерью. Она не имеет права прятать ее от тебя. Отправив сообщение, она задумалась, а в чем ее смысл жизни? Мужчина видел его в этом маленьком малыше, которого даже никогда не видел. Это было странно, но лишний раз подтверждало то, что девушка знала итак. Внутри он совсем не такой, каким хочет казаться. Fragility: Или... ты не хочешь ее знать? - опасливо предположила Стоун. Она часто слышала про случаи, когда мужчины, испортив отношения со своими бывшими, не хотели знать и своего ребенка. Мол, все в нем напоминает о ней. А учитывая, что дети обычно жили все же с матерями, отцам казалось, что те настраивают их юное чадо против них. Но moonshine никогда не видел своей дочурки. Откуда ему знать, какая она. Марте казалось, что она славная... Fragility: Мне кажется, в моей жизни смысла нет... - призналась она. Она жила в ненавистной стране, ненавидела свою работу и старалась отделаться от матери. У нее не было серьезных отношений с мужчиной, а, между тем, ей уже двадцать семь. Она и правда хотела выйти замуж и родить ребенка. Вот только это не получалось никак... Пожалуй, только жрецы приносили ей какой-то интерес. И дарили надежду. Fragility: Хотя есть такой. Моя отец умер, когда мне было всего восемь. Я безумно его любила и долго страдала. А недавно я узнала, что он может быть жив. Я хочу найти его. Даже по интернету она не могла признаться про кеми и жрецов — едва ли за это ее погладили бы по голове. Потому-то Марта и говорила как-то уклончиво, но, в общем-то, передавая суть. Fragility: Похоже, мы с тобой оба видим смысл жизни в семье :) Девушка улыбнулась и, отложив телефон в сторону, пока moonshine набирал сообщение, решила уделить внимание обеду. Суп уже остыл, но ей было все равно. Голодному все вкусно.
Jack Turner: Хотел ли он увидеть дочь? Джек никогда не думал об этом как о реальной возможности. Порой он гадал какая она, как выглядит, что ей нравится, но ни разу не допускал мысли, чтобы встретиться лично. Найти ее в принципе было бы несложно, но с тех пор, как Тернер узнал о ее рождении, путь туда ему был закрыт. Не потому, что Келли (счастливая мать) будет против, хотя она определенно будет. А потому, что Джек сам был уверен, что девочке лучше не знать его. В самом деле, какой из него отец? Все, что он умеет – это таскать по городу дурь. Умеет он это отменно, конечно, но едва ли об этом расскажешь на Дне Отца в школе. Да и вообще, с ним часто случаются не очень хорошие вещи, и образ жизни его оставляет желать лучшего. В любой день его вообще могут убить или посадить. И это даже без учета всей этой канители с кеми. Не удивительно, что Келли была против их общения. Хотя Келли и сама не подарочек, до Джека ей далеко. moonshine: я думаю что ей лучше меня не знать Увидев следующее сообщение, он нахмурился. Это было какой-то нелепостью. В ее жизни не могло не быть смысла. Продвижение по службе или семья, перед ней было открыто это все. Она была молода, умна и необычайно мила в общении. Как в ее жизни не могло быть смысла? Обычно нытье богатеньких деток приводило Джека в ярость, теперь он лишь задумался. Все, наверное, познается в сравнении. Может, находись они лицом к лицу, он бы и высказал ей все. А может дело было в начавшем выветриваться спиртном – Тернера начинало клонить ко сну, и рассветные сумерки только усугубляли дело. Глаза безбожно слипались. moonshine: почему ты думаеш что он жив? Вообще если на секунду представить, что это так, то ее отец вырисовывается редкой скотиной. Джек и себя как отца не жаловал, но он хотя бы не разбивал дочери сердце. Просто взять в один прекрасный день и уйти – это низко. Хотя, есть такие отцы, которым лучше бы уйти… уж Джек-то знал. Может быть в жизни Fragility все было и не так безоблачно, как он представлял. Ну, помимо проблем с самооценкой и боссом. moonshine: только я бегу от нее а ты пытаешся найти. не боишся разочароваться? закат кстати сегодня неплох.
Martha Stone: Прочитав сообщение, Марта фыркнула, так что суп на ложке расплескался вокруг. Торопливо схватив пару салфеток, она вытерла лицо, а затем быстро протерла стол, но все равно заметила пару скептических взглядов. Один из них, к сожалению, исходил от ее шефа. - Аккуратнее, сеньорита, - с сомнительной ласковостью произнес он, и девушка тут же залилась краской. - Прошу прощения, сеньор, - она предпочла уткнуться в свой обед, и некоторое время старательно поедала суп, позволив себе поднять голову лишь тогда, когда он закончился. К счастью, этого времени вполне хватило шефу, чтобы уйти, так что Стоун смогла перевести дух и взяться за смартфон. Она чуть отодвинула от себя поднос, свободнее усаживаясь. Перечитав еще раз предложение, она покачала головой. Fragility: Ты сам не знаешь, о чем говоришь. Все мы далеки от совершенства, но, поверь мне, твоя дочка больше всего хочет, чтобы папа был рядом. Не спрашивай, откуда я знаю. Возможно, ее мать понарассказывала про тебя гадостей, а, быть может, ты просто храбрый космонавт, который улетел далеко-далеко. Но любой ребенок захочет быть вместе со своими родителями. Сколько ей лет? Отправив такое длинное сообщение, Марта принялась за второе, иногда поглядывая на часы. У нее оставалось не так много времени, прежде чем продлится мука в виде совещания. А потом еще часы бесполезного перебирания архива. Кажется, она сегодня тут опять до ночи. Жаль, что в то время, когда она задерживается на работе, moonshine обычно спит. Зато она может поработать от души, стремясь как можно быстрее вернуться домой и поговорить с ним немного перед сном. Она и впрямь стала зависима от этого. Она почти уверена, что ее психиатр скажет, что это все попытки сбежать от реальных отношений, от страха перед ними. За столько лет регулярных сеансов Стоун и сама бы могла защитить докторскую по психиатрии. Fragility: Не боюсь. То есть… - девушка закусила нижнюю губу. – Я не знаю, что произойдет. Просто я знаю, что я должна попытаться его найти. Я хотела бы задать ему пару вопросов. Я предполагаю, почему он нас оставил, но хочу услышать это лично от него. Знаешь, как говорят? «Лучше сделать и пожалеть о сделанном, чем не сделать и потом сокрушаться об этом всю жизнь». Не уверена, что помню цитату в точности, но мысль, думаю, ясна? Второе категорически не лезло в глотку. Отодвинув его, Марта в два глотка прикончила грейпфрутовый сок и вздохнула. Они с moonshine похожи куда больше, чем ей показалось в самую первую переписку. Конечно, он более скрытный, чем одна, но, в сущности, они на одной волне. Fragility: Я бы хотела увидеть сейчас рассвет. Лишь отправив сообщение, она поняла, что выглядит как-то двояко, но делать было уже нечего. И все же, разволновавшись, девушка закусила палец, следя за экраном. Но ожидаемой надписи «moonshine печатает» так и не появилось. А потому она написала вдогонку еще одну фразу, делая вид, что предыдущей и не было. Fragility: Давай пообещаем друг другу? Я пообещаю, что найду отца и спрошу, почему он меня бросил, а ты пообещаешь, что обнимешь свою дочь и скажешь ей, что она самая важная женщина в твоей жизни?
Jack Turner: Вообще Джек ведь даже не знал как они с Келли живут. Быть может, у его дочери уже есть папа, респектабельный офисный планктон, который проводит с ней выходные. Может она вообще уверена, что он и есть ее настоящий папа. А может в этом уверен и он. С Келли станется. И в то же время все могло быть и не так уж радужно. Может быть этот самый папа не так уж хорош. Вдруг он обижает ее? Эта мысль разбудила уснувший было пьяный гнев. Причем злило все сразу – возможность того, что жизнь незнакомой, но его дочери превращает в ад какой-то левый мужик, собственная трусость и пассивность и тот факт, что Fragility вообще заставила его об этом думать. Ну прям иди, блять, и ищи эту чудо-семейку, чтобы удостовериться, что все в порядке и ты все так же заслуженно за бортом! moonshine: восемь, - коротко ответил Джек. Писать обо всем, что думает теперь благодаря ей, не хотелось. Она не поймет. Она будет за то, чтобы он пошел и нашел свою дочь. А этого делать не стоит. У них разные жизни. moonshine: сделать и пожалеть? слышать это от тебя без ценно ) И отчего вдруг не плевать жив ее отец или нет, и найдет ли она его? Они даже не знакомы, а уже как-то неуютно при мысли, что найдя его, Fragility разочаруется. Скорее всего, она действительно пожалеет. Может он и правда жив. Может, укатил с любовницей куда подальше и рад был избавиться от женушки и дочери? Может, конечно, пожалел об этом. А может, Fragility ждет холодный прием. Но ясно было одно – она все же смелая. Куда смелее самого Тернера, как ни странно. Он-то избегает встречи с маленьким ребенком уже восемь лет. И еще на мгновение представилось, что Fragility сидит рядом и смотрит на тот же рассвет, что и он. moonshine: надеюсь что ты найдеш его не зря Это все, что он ответил. Не хотелось обещать того, что вряд ли выполнит. Он не станет искать ее и портить ее жизнь своим существованием так, как портил его собственную жизнь когда-то отец. Лучше уже без отца вовсе. Лучше пусть он будет тем, кем рисует его Келли. Даже если говорит о нем одни гадости. Fragility живет в своем мире, где радужные, солнечные дни в мечтах о встрече с отцом омрачаются только мудаческим боссом, ей не понять всего. Она всего и не знает, к слову. Джеку было куда легче представить, что он напинает таки шефу Fragility, чем обнимет собственную дочь.
Martha Stone: Moonshine явно болезненно воспринимал разговоры про свою дочь. Потому-то Марта и не стала на него давить. Когда он сделал вид, что она ничего про малышку и не говорила, она, в свою очередь, не обратила на это внимания. Хотя избавится от мыслей о новом факте из жизни ее интернет-знакомого было, конечно, трудно. Воображение рисовало восьмилетнюю девчушку со светлыми волосами и широко раскрытыми глазами. И этот облик казался столь естественным, что девушка не понимала, почему он сам до сих пор этого не понял. Ведь, в конце концов, она его плоть и кровь... Но ей нужно было возвращаться на совещание, а мужчине явно не мешало бы поспать. Так что Стоун вроде бы убедила его идти домой. Пошел ли в самом деле, конечно, ей знать было не дано. Но про себя она предпочитала думать, что пошел. Чем больше они разговаривали, тем все больше Марта хотела сблизиться с ним. После той беседы о дочке он стал рассказывать ей самую малость больше. Его по-прежнему нельзя было назвать болтуном, и большинстве случаев moonshine предпочитал отмолчаться, но будто бы он стал ей больше доверять, что ли. Хотя это глупость, конечно. Просто он ее не знает, а незнакомому человеку открыться всегда проще. Самой же девушке казалось, что они знакомы уже очень давно. Он был классным, этот moonshine. Резковатым, грубоватым, но она знала, что где-то в глубине души он добрый. Жалко, что они живут на разных концах планеты, она бы обязательно достучалась до этой его доброты. А потом он вдруг пропал. Когда moonshine не написал привычно сразу после пробуждения, Марта не обратила на это внимания. Иногда он мог молчать и день, и два — на него нападало что-то такое. Иногда у него было слишком много дел — он никогда не говорил ей, чем занимается, а она, по сложившейся у них традиции, и не спрашивала. Но когда от него не было вестей вот уже несколько дней, девушка заволновалась. Она писала ему, но он не отвечал. Признать очевидное, что он просто расхотел с ней общаться, она не хотела. А потому начала рисовать себе в воображении разные ужасы. Что могло с ним случиться? Ведь он бы ей сказал, если бы ему, скажем, пришлось вдруг уехать? Или не сказал? Дни шли, а сообщения Стоун все уходили в пустоту. Она уже почти отчаялась. Наверное, ей не стоило быть такой навязчивой, но по-другому она не умела. Fragility: Ты все молчишь? Что случилось? Fragility: У тебя что-то произошло? Fragility: Где ты? Fragility: Если не хочешь больше общаться, мог бы просто так и сказать. Ведешь себя по-детски. Fragility: Хотя бы скажи, что с тобой все в порядке, я же волнуюсь. Fragility: Ок, не хочешь — не надо, больше ни слова тебе не напишу. Fragility: Я скучаю... Закусив нижнюю губу, Марта тяжело вздохнула и отбросила телефон в сторону, упав на спину на кровать. Как же глупо. Сначала злится, через день ненавидит, а теперь пишет, что скучает. Права была мама, она так никогда не найдет себе нормального мужа. Все потому что она циклится на неподходящих, на тех, кому она не нужна...
Jack Turner: Учитывая, что за почти двадцать пять лет карьеры Тернера ни разу не посадили, его можно было назвать счастливчиком. Правда, тут стоит благодарить скорее его дар, но это тоже своего рода везение. Нет, конечно, Джеку случалось попадаться. Случалось и переезжать, и скрываться месяцами от полиции. И даже жить под выдуманным именем приходилось. К счастью, в большинстве случаев его преступления были не столь тяжки, чтобы не сбить спесь полиции просто переехав в другой штат. В общем, к своим почти сорока Джек успел многое пережить, и все же в любой день его могли или убить свои, или посадить лет на десять полицейские. Джек к обеим перспективам относился весьма философски. Он считал свою жизнь куда более насыщенной, чем жизнь обычного менеджера среднего звена, и в то же время ненавидел ее. Так что придерживался взглядов «будь что будет». Собственно, вот и вышло, как вышло. Хрен знает по чьей наводке, но нагрянули с обыском прямо домой. К счастью у Джека почти ничего не осталось. Кое-что он успел спустить в унитаз, но и найденный пакет травы подействовал как красная тряпка на быка. Так себе оплошность, можно и сказать, что для себя купил. Если бы не история приводов, ему бы может быть даже поверили. От своих показаний Джек отказываться, впрочем не собирался, за что не раз получил под дых. Ну и не только за это – оказывается детективы не очень любят демонстрируемые им средние пальцы. В общем-то, может быть все разрешилось бы и быстрее, но, похоже, у полиции были далеко идущие планы на подельников Джека, и они надеялись выйти на них через него. Тут они наткнулись на стену непонимания и показного кретинизма – накромафия разыскивает людей куда круче копов, так что в выборе стороны Тернер никогда особенно не колебался. Поскольку у них не было на него ничего, кроме небольшого пакета травы, Тернер чувствовал себя более или менее уверенно. Но несколько дней его все же продержали в участке. Продержали бы дольше, и неизвестно чем бы все это закончилось, но за него, как выяснилось, похлопотали, и вот наконец Джеку возвращают вещи. - И откуда у тебя такие влиятельные друзья, Тернер? Никогда эти копы не делают свою работу молча. - Я же само обаяние, Тони. Криво, без капли обаяния улыбнувшись, Джек сгреб выложенные перед ним на стол личные вещи и вышел на улицу, первым делом включая почти севший телефон. Странно, но все эти дни он думал в основном о Fragility – за все время их знакомства, они, кажется, и дня не провели без переписки, так что он как тот наркоман страдал без доступа к телефону. И вот, целая туча сообщений от нее. moonshine: привет. извени, посеял телефон. как ты? Ложь родилась как-то сама собой, и казалась она более правдоподобной, чем правда. И уж куда более подходящей для ничего не знающей о его работе Fragility.
Martha Stone: Последние полчаса Марта просто лежала на кровати, глядя в потолок. Ей бы давно пора было спать, но злость на мужчину никак не желала отпускать. Что она опять сделала не так? Почему все мужчины от нее бегут? Кажется, пора снова наведаться к психиатру, а то она ведь давно не была на приеме. Кажется… да, ровно с тех пор, как начала переписываться с moonshine. Обычно она никогда не делала перерывов в лечении. Так она и лежала, размышляя о странностях жизни, когда телефон, который она отбросила в сторону, запиликал вдруг. Девушка повернула голову, глядя на него. Интересно, кто это. Уж не moonshine явно. Но глупая надежда все равно возникла вдруг в душе. Наверное, она никогда не перестанет верить. Ее отец говорил, что вера придает сил, но мать убеждала в обратном. И как же тут решить, что правильно? Но Марта не стала рассуждать об ошибках своего воспитания. Вместо этого она резко перевернулась на живот и подхватила смартфон. Может быть, папа был прав. Ведь написал именно moonshine. Стоун сдула с лица челку и улыбнулась. Такая простая фраза, а она уже несколько раз перечитывает. Fragility: Чтоб ты знал, это было свинство с твоей стороны! Я хочу сказать… блин, я же переживала, что с тобой что-то случилось. Хорошо, что ты потерял телефон! В смысле, конечно, жаль его, но я рада, что с тобой все в порядке. Сначала она хотела исправить сообщение, но случайно нажала на «отправить». Да уж, путаная чушь от влюбленной девицы прямо. Марта закатила глаза и вновь перевернулась на спину, держа телефон обеими руками над лицом. Он все же вернулся. Она все делает правильно, и он от нее вовсе не устал. Интересно, он думал о ней все эти дни? Потому что она буквально места себе не находила. Интересно, как складывается жизнь все же. Она никогда не видела человека, и вот он столько ее мыслей занимает. Fragility: Я уж подумала, что ты меня бросил :( Как прошли эти твои дни? Я пролила кофе на Жабу, представляешь? Перепугалась, просто жуть. А он, естественно, на меня наорал и отстранил от одного дела. Не то, чтобы от меня там много толку было, я ведь всего лишь ассистент. Но я правда могла бы стать классным адвокатом… Ее распирало от всех тех мыслей, которыми она привыкла делиться с ним. Когда-то давно девушка вела дневник, но теперь все, о чем она думала – даже если это была полная чушь – все это она писала мужчине. Так что несколько дней молчания дались ей тяжело. Fragility: Не вздумай так больше меня бросать, хорошо? – отправив это сообщение, Марта улыбнулась и опустила смартфон на кровать в ожидании ответа. Как все же ему легко поднять ей настроение!
Jack Turner: Все эти дни, даже не смотря на куда более насущные проблемы, Джеку ощутимо не хватало привычной переписки, и все же читая поток сообщений от Fragility он был немало удивлен. Ему и в голову не приходило, что она может переживать. Допуская мысль, что ей, быть может, тоже хочется вернуть свой дневник с функцией ответа, он и не предполагал, что эта девушка реально волнуется за его жизнь. С чего бы ей? Она ведь его даже не видела ни разу. Не знает ничего о нем. Какая ей разница? И все же это было приятно. И ново. Тернер не мог и припомнить когда в последний раз за него кто-то переживал. Стало как-то даже тепло на душе, и он поймал себя на том, что крайне дебильно улыбается телефону. moonshine: да уж, долбаный телефон Как он провел эти дни? Незабываемо. Отличная история для нежной барышни с другого конца света, конечно, но Джек скорее застрелился бы или вернулся в камеру, предварительно снова сдав телефон, чем сказал ей правду. И сложно было даже сказать в чем причина – в том ли, что он боялся, что Fragility прекратит общение с ним, или в том, что его в кои-то веки светлый образ будет беспощадно уничтожен. Если уж признаться честно, порой ему даже хотелось рассказать о себе всю правду, выложить всю подноготную, чтобы увидела, поняла, ужаснулась. Но он бы никогда не написал, наверное. Потому, как обычно, увильнул от ответа и сейчас. moonshine: ты и так хороший адвокат. просто тебе надо свалить от этого мудака и начать все сначала. первый шаг зделан – яйца ты ему уже обварила… Бедный мужик, конечно, но так здорово было просто поржать с неизвестного итальянца, прозванного Жабой, после всех этих дней в крысятнике, что Джек даже не хотел останавливаться. Тем более, что это здорово отвлекало от вопроса чем занимался он. Правда, переписываться все равно пришлось недолго – телефон настойчиво жаловался на слабый заряд, так что они просто распрощались, и Тернер поехал домой. Надо было отоспаться и подумать что делать дальше. За домом наверняка следят, товара нет, денег тоже негусто… Может быть, жрецы подкинут работенку? Чутье подсказывало, что стоит на какое-то время залечь на дно, и дело, не связанное с наркотиками, было бы очень кстати. И если это их стараниями Тернера выпустили, то, быть может, дело таки есть. Конец.
полная версия страницы